Альманах «Истоки». Выпуск 9

Я опять возвращаюсь на круги своя, в детство, в то время, когда была война, не было электричества. Не было телефонов, телевизоров, Интернета – ничего не было. Был только один картонный громкоговоритель, который не выключался никогда. Утром он поднимал людей на работу, ибо опоздание на работу грозило арестом, а иногда и расстрелом. Он сообщал нам последние новости. Он сообщал нам о тех событиях, которые происходили на фронте. Это была информация. И это еще было звучание, как ни странно, вот в то суровое, мрачное, ужасное время, звучание замечательной русской речи. Тогда на радио работали крупнейшие мастера. Тогда даже было такое звание – мастер художественного слова. По радио звучали выступления Качалова – он читал Пушкина, Достоевского. Выступали лучшие русские артисты. По радио передавались лучшие детские передачи, которые являются классикой до сих пор. Я вспоминаю эти радиоспектакли, «Клуб знаменитых капитанов». Там был и Осип Абдулов, Ростислав Плятт, Всеволод Ларионов. По радио были лучшие детские сказки, передавались лучшие спектакли. Например, спектакль Художественного театра «Три сестры» я несколько раз слушал по радио в постановке Немировича-Данченко. В 43-м году были поставлены вторично «Три сестры». «На дне». Особенно поразил меня спектакль Малого театра «Волки и овцы». Я несколько раз слушал этот спектакль. До сих пор помню интонации Пашенной, которая играла помещицу Гурмыжскую, Рыжова, Владиславского, Чугунова. Эти спектакли были как живые. Не было другой информации, и поэтому воспринималась через слово, через речь та культура, которую несет русская драматургия, русская литература.

С. К. Столяров

(окончание следует)

Новое имя Григорий Егоркин

Лёшкина лёжка

Ах, как трель птичья громко
Над излучиной всей!..
Зной.
Нейтралка.
Зелёнка.
Где-то там – Алексей.

Улыбается Лёшка

С погонялом Шахтёр:
Вышла славною лёжка,
Не заметишь в упор.

За спиною крапивы

Непролазной пласты,
Слева – старая ива,
Справа – топь и кусты.

Он лежит, незамечен,

За пожухлой травой,
Утром даже кузнечик
Не учуял его:

Выгнул длинные ножки

И присел у лица.
Следом – жук мимо Лёшки,
Не взглянул на бойца.

Терпеливый он, Лёшка,

Целый день недвижим.
Муха, бабочка, мошка…
Безразличен он им.

Что ж, они не в разведке,

Как Шахтёр. Рядом чиж
Бойко скачет по ветке.
Ну чего ты свистишь?

Твои песни некстати

В этот час, потому –
Что он нынче в засаде,
Не до песен ему!

Должен он, не филоня,

Передать в штаб о том,
Сколько пушек в колонне.
Ну а песни – потом.

…Резко вздрогнули плечи,

Стало сухо во рту…
Снайпер – он не кузнечик,
Углядит за версту.

Ночь.

Излучина.
Лёжка утопает в тиши.
Чиж умолк. Только мошка
Продолжает кружить.

Вот такое кино