Альманах «Истоки». Выпуск 9

Гуляло летом по европам…
Так пастернаком и укропом
Пропахли городки.

И фрау – пышные, как лето,

В субботу шли на «Риголетто»,
Взбивая парики.

И натянув тугие гольфы,

Жестяно лаяли адольфы,
Выкатывая грудь!

И присягая кружкой пива,

Густого, злого, как крапива,
Не морщились ничуть.

Шипели праздничные фарши…

В Берлине взвизгивали марши! –
Вибрировал эфир.

И Сталин грыз мундштук устало,

И дабы робость не пристала
Грузинский пил чефир…

В Москве гулящие матросы

Швыряли лихо папиросы
На танцевальный круг!

Послы садились в лимузины,

Стоял горячий дух резины…
Но я родился вдруг!..

Все это было…было…было…

Ты, мама, все в земле забыла:
Шекспир, мечты, семья…

На довоенном фото – в раме,

Худрук цветы подносит маме!..
Но тут родился я!

«Танки шли по Руси, придыхая…»

Танки шли по Руси, придыхая…
Танки шли на восток по прямой…
И кричала дошкольница Хая:
«Мамка! Тракторы! Ой!..»

Подгорала земля, что коврига.

На подовом каленом листе,
И крестился пропойный расстрига:
«Иисусе Христе!..»

Круглосуточно вякали стекла,

Крались танки в туманах Руси…
И вздыхала двужильная Фекла:
«Сын родимый, спаси!»

А сыночек – румяный лицом,

В обороне залег с ружьецом,
И клубился над ним, молодым,
Трубок маршальских вдумчивый дым.

«Зимы военных лет…»

Зимы военных лет
Выпали полной мерой…
Греемся нашей верой, –
Другого топлива нет.

«Солдат любим седой старухой…»

Солдат любим седой старухой,
И молодой женой-стряпухой,
И малыми детьми…

Солдат врубился в голый пламень,

И превратился в голый камень…
Попробуй, обними!..

«Сгорел в подбитом старом танке…»

Сгорел в подбитом старом танке,
Останки вылизал огонь…
И мать на дальнем полустанке
В сундук поставила гармонь…
И прикорнула на лежанке,
Фитиль убавила на треть…
И снова сын в горящем танке!
Все сто ночей ему гореть!..
И тысячу ночей гореть!
Ни отдохнуть, ни умереть!

«Окружение…Свалка…Плен…»

Окружение…Свалка…Плен…
Кожа, стесанная с колен…
Автоматчики, псы, конвой…
А усталость – хоть сукой вой!
По морозной грязи – босой!
И она позади – с косой!
Только ветер гнусаво пел:
«Потерпите, и я терпел!»
Но бодрящий тычок в плечо:
«Слышь, товарищ, держись, ты чё?!».

«В барак вселили смерть, как ровню…»

В барак вселили смерть, как ровню,
Чтоб страхом сбить усталость,
Швырнули душу на жаровню,
Чтоб тело пресмыкалось.

А ты достал клочок бумаги

И грифеля огрызок,
И написал: «Шумят овраги,
Уж первый ливень близок…»

«Да, были Ожеговы, Дали…»