Альманах «Крылья». Взмах одиннадцатый

«На районе мой двор называется „Пьяным“…»

На районе мой двор называется «Пьяным»,
ты сюда не ходи, тут пустые стаканы
наполняются водкой; дымят наркоманы
и зовут Галилея.

Горизонт вечно хмур от того перегара,

и висят облака цвета серого сала.
Разолью на троих, чтобы не было мало,
никого не жалея.

Ты сюда не ходи, не горят фонарями

наши улицы ночью, гуляют миряне,
ищут, где намутить, хоть какой-нибудь дряни,
поджидают неместных.

Никого не найдешь, если спросишь соседей,

знает каждый рожденный на этой планете:
доверяй, но своим, а еще, может, этим —
из отряда небесных.

Набережная

Ирине

Южный ветер вплетается в волосы,
солнце медленно движется к выходу.
Я дышу ее вдохом и выдохом.
Ее тело, глаза, моря полосы.

У причала качает кораблики,

паруса развивая вдоль пристани.
Город выжжен зелеными листьями,
слышишь стук – это падают яблоки.

Это лето июльское, рыжее,

вниз летит, растворяется в запахе,
облака догорают на западе,
в небе звезды ютятся над крышами.

Я ловлю ее губы и волосы.

Свежесть моря, глаза, рук движения.
Волны в берег, заката брожение.
Ее тело, шептание голосом.

г. Ялта

«Я помню снег прохладным январем…»

Я помню снег прохладным январем,
фонарный столб, горевший янтарем,
как вниз сползала в градуснике ртуть,
пришла зима и обнажила грудь.
Я помню, как сминается постель,
как ветер воет, корчится метель,
как шар земной кружится на оси,
и мы вдвоем, по кругу, колесим,
несемся, улетаем в пустоту,
по-рыбьи, по-собачьи, на ходу;
движеньем тел, движеньем ног и рук,
и тем, о чем не пишут на фейсбук…
Летим с тобой, а снизу, далеко,
Барокко Петербурга, Рококо…
И близко облака к земле висят.
Мы задыхаемся и падаем назад…

Ноябрь

Вот как-то так, из маленького слова
рождаются стихи, совсем как люди.
Ржавеет лес, над ним луны подкова
и столько звёзд, что их считать не будем.
Мой страшный сон – нашествие глаголов
без падежей, без точек с запятыми,
пока повсюду полчищем монголов,
шагает ночь по облакам пустыни.
Как в ноябре, забыл, числа какого,
родился я, крича на всю палату, —
возникнет звук, от слова будет слово,
родится стих без имени и даты.
Наступит день и никого не спросит,
пожар звезды окно моё согреет,
но вдруг прочтёшь стихотворений осень,
а в них – дожди то ямбом, то хореем.

«Мимо трамвайных путей, по домам и дворам…»