Альманах Международной Академии наук и искусств «Словесность». Том 2

И так художник встретил старость…
Он все, что мог, успел сказать,
И лишь одно ему осталось —
Поэму кистью написать.
Не мимолетом, не случайно,
А с убежденьем, как завет,
Когда душе открылась тайна —
Как примирить и тень, и свет.
Он скажет все мазками кисти,
Он красок таинства постиг,
В них – откровенья, чувства, мысли,
Его слова, его язык.
Давно желания и страсти,
Его раскаянье в глазах
Рвались на холст, искали краски
И оживали в образах.
Здесь все у мастера сложилось,
Он сможет правдой поразить,
Он заслужил такую милость —
Всю жизнь в холсте отобразить.
Создать всего одну поэму
Своей мятущейся души,
Где нет ни замысла, ни темы,
Лишь выдох Господа – Кижи.
Как прежде тот, безвестный мастер,
Что эту церковь строил сам.
Теперь художник был не властен
Не написать бессмертный храм.
С его осанкой и обличьем,
Поморской строгой простотой,
С каким-то царственным величьем,
С непостижимой красотой.
Так могут вдруг соединиться
Несовместимые вовек —
И бури рев, и пенье птицы,
Цветы весны и белый снег.

Картина

Заря. Рассвет…
С утра художник
Свой холст поставил под сосной,
Хотя опять его треножник
Качает ветер ледяной.
В плаще брезентовом, как шкипер
На потрясенном корабле,
Небес агатовую кипень
Он пишет вновь в туманной мгле.
Он смотрит в даль, что тучей скрыта,
Где день рождается за днем,
Где сталь небес с утра омыта
Холодным северным огнем.
Он с голубым мешает серый
И, твердо кисть держа в руке,
В туманной дымке пишет Север,
Что с небом слился вдалеке.
Потом он золотом и белым
Зажег зари скупой костер
И вдруг размашисто и смело
По небу тучи распростер.
Так мастер дерзко, без опаски
Старался холст разговорить,
Пытаясь все земные краски
Между собою примирить.
И фиолетовые тени
На землю падали с небес,
И, как разбитые ступени,
Бугрились камни там и здесь.
И чудо – Север вдруг открылся
В своей глубинной красоте,
Он не смирился, но явился
На ветром вздыбленном холсте.
И каждый шквал, впадая в ярость,
Упорно рвался к небесам,
А холст льняной, как будто парус,
Тянулся к мачтовым лесам…

Бунтарь