Альманах Международной Академии наук и искусств «Словесность». Том 3

– А они трудятся с утра до вечера, всё у них по расписанию. Мы с сёстрами ходили на лужайку травку пощипать, а они говорят: «Вы, утки, приходите завтра, мы ягоды соберём, а вам травка останется, а то, не дай бог, нас потопчете, вы же неуклюжие». Каковы! Никто нас ещё так не называл. Мы обиделись и ушли, мы лучше поплаваем, мошек половим.

– Да, действительно обидно. Можно было и повежливее попросить. Да вы не обижайтесь, придёте завтра, какие дела, вы же умнее этих трудяг!

– Да, конечно, мы вон какие умные, даже азбуку знаем. У нас дома имеется, мы в речке нашли, высушили её и изучили. Вот какие мы с сёстрами! Мы умницы! Давайте знакомиться: я – Кря-кря, это Кри-кри, а та, что с вашим другом интересным разговаривает, – Буль-буль, это наша младшенькая. Она у нас добрая девочка, только очень любознательная.

Тут к ним подплыла Буль-буль, ведя за собой Чудика.

– Кря-кря, Кря-кря, – кричала Буль-буль. – У этого малыша к тебе вопрос. Говори! – Она подтолкнула его вперёд.

Чудик подплыл ближе и спросил:

– Уважаемая утка Кря-кря, вы не могли бы мне подсказать, кто же я такой? Не знаете ли вы случайно? Я у многих спрашивал, но никто из них не знает. На вас надеюсь.

Утка посмотрела на него и сказала:

– Похож ты, голубчик, на нашу породу, клюв очень даже похож…

Неожиданно к ним подплыл енот. Он неподалёку тоже плескался со своей подружкой, выдрой.

– Привет, а что это здесь за собрание? Помощники нужны? А то мы с Полей завсегда рады помощь оказать. Мы тимуровцы. Читали такую книженцию? Вещь! У нас имеется, можем дать почитать, только с возвратом. Это наша настольная книга.

– Тише, тише, тише, ты, балабол, – утка остановила поток слов, льющийся из уст этого разговорчивого зверька. – Это Толя, наше радио, так здесь все его называют.

– Радио, радио, что все меня так называют? Я любознательный, всем помогать люблю…

– Ты приставучий и балабол. Всё трещишь и трещишь, остановки нет.

– Зря вы так, тётя утка, я со всем сердцем, а вы…

Он развернулся и отплыл обратно к выдре Поле. Они засобирались уходить.

– Зря вы так, зря, он же помочь хотел. Нельзя, так нельзя, добрее надо быть. Вот у нас тоже кот Стёпка разбойничал, да вот, посмотрите, лежит спокойно, на солнышке греется. А разбойничал-то, разбойничал, ужас что вытворял, так медведь Прохор его враз перевоспитал…

– У вас, я смотрю, тоже разговорчивые попадаются? – спросила Кря-кря у медведя.

– Да, и у нас в лесу веселье полным ходом. Позовите ребят: возможно, их помощь понадобится.

Утка прокрякала:

– Толя, Поля, плывите к нам, не обижайтесь на меня. Я не со зла, просто не стоит быть такими навязчивыми, это очень утомляет и не всегда к месту.

Енот Толя с выдрой Полей засмущались:

– А что, мы такие приставучие? Мы же помочь всегда хотим, вот и ищем, кому бы помощь оказать. Мы не знали, что так нельзя делать. Мы исправимся.

– Эй, водоплавающие, долго ещё будете мокнуть? – проснулся кот Стёпка. – Вылезайте.

– Давайте правда поднимемся на берег, обсохнем, – сказал бобёр, – а то уже на солнышке погреться хочется, да и разговор удобнее вести на суше.

Все вылезли на берег и стали не спеша вести разговор. Обсуждение происходило бурно. Мелькали то лапы, то крылья, то хвост Стёпки прыгал вверх-вниз. Уже солнце за горизонт опустилось, а дискуссия всё продолжалась бы, если бы не пробегавший мимо них зайчонок, врезавшийся прямо в бок медведю.

– Стой, косой, куда несёшься?

– Ах-ах-ах, ой-ой-ой, уй-уй-уй, помогите, спасите.

– От кого тебя спасти надо?

– Ой, дайте отдышаться, сейчас всё скажу.

Заяц присел на задние лапки, а передние сложил на груди. Было видно, как бьётся его маленькое сердечко. Оно трепетало, словно в его небольшой груди находились крошечные зайчатки, стучавшие изнутри.

– Ох-ох-ох, как страшно, загнал, зубастый, ох и устал же я. – Он смахнул дрожащей лапкой капельки пота, упавшие на его испуганные глазки.

– Кто же тебя так напугал и кто посмел обидеть тебя, малыш?

Медведь прижал зайчонка и обвёл взглядом поляну. Возле дальней берёзки мелькнул чёрно-серый хвост. Прохор повернул зайчонка в сторону берёзы и спросил:

– Он?

Зайка кивнул и, дрожа, словно листик на ветру, обвёл взглядом остальных спорщиков, собравшихся на поляне.

– Та-а-ак, та-а-ак, – произнёс медведь, – начинаем операцию «Захват». Ты, зайчонок, бежишь вон до той кривой берёзы, а мы обходим сторонами по бокам. И когда серый побежит за тобой, мы его, окружив, схватим. Возьмём в тиски. Усёк?

Заяц, улыбаясь, кивнул.

Все сделали вид, что продолжили спор, а зайка поскакал к вышеуказанной берёзе. Тут же мелькнул в кустах серый огрызок хвоста. Это зубастый волк бросился в погоню.

Все тоже рассыпались по поляне, стали обходить, как сказал медведь Прохор. Вот уже догоняет зайчишку серый волк, вот и пасть раскрыл, чтобы наверняка схватить слишком вёрткого зайца, но… что-то больно-пребольно ударило его прямо в лоб, потом ещё и ещё. Что это? А это белка Лариска быстрее всех по деревьям поскакала и вела обстрел шишками, благо у неё с собой всегда был запас.

– Вот тебе, чудище лесное, вот тебе, злодей зубастый! Будешь маленьких обижать? Будешь слабых по лесу гонять?