Альманах немецкой литературы. Выпуск 1.

Вы заметили, спросил он слушавшего этот отрывок Лючера, что жизнь революционера снижена до жанровых картинок? Пестрые лубочные сценки определенной эпохи. Кинокадры. Вы теперь понимаете, почему я отказался? Пройдет немного времени, и Голливуд экранизирует жизнь Б-а. Какой материал! Б. в берлинских салонах, у Тика, Варнхагена, Шеллинга, Б. путешествует по Швейцарии с Хервегом и Вейтлингом. Б. посещает Маркса и Прудона в Париже, принимает участие в Февральской революции 1848 г. в Париже, откуда отправляется в Бреслау, чтобы быть поближе к взбудораженным полякам. Во время Пражского восстания он в Праге — в качестве делегата приехал на Славянский конгресс, теперь он из Клементинума руководит боями против войск Шварценбергера. Во время майской революции 1849 г. в Дрездене он опять находится на баррикадах и принадлежит вместе с Хюбнером, Рёкелем и Рихардом Вагнером к активным революционерам. В Хемнице его арестовывают. Саксонские и русские тюрьмы, сибирская ссылка. Побег через Амур в Японию. Б. опять в Европе, он едет в Лондон к Герцену. Его работа в Интернационале, в Цюрихе, в Женеве, в Шт. Имьер; ссора и разрыв с Марксом. Б. в Лионе и Марселе. Б. во время восстания в Болонье, которое потерпело неудачу, едва успев начаться. Его побег, его отречение, его болезнь, его смерть в Берне…

Разве это не фантастика, чуть не закричал он… у него даже было готово название: «Жизнь для революции» или еще лучше: «Дьявол мятежа», это было бы кассовым названием. Сегодня прошло достаточно времени, чтобы средствами кино вернуть бунтаря обратно в лоно буржуазного общества. Да, да, но перед Дучке все еще испытывают страх… и они презирали Раймера за то, что он совершил взрыв в Ингольштадте. Еще придут Веры Фигнер, кричал он, пропаганда действием, это законное анархическое средство. Только подождите, подождите только…

Он, Лючер, кажется, сказал ему на это (грубо), что он не имеет права навешивать на Б. «бомбовый» анархизм, этот вульгарный вид анархизма, который не имеет ничего общего с революционной теорией Б. Но он не растерялся и снова взволнованно закричал, что именно это выводится из размышлений о Б. и неизбежно должно было впоследствии через его учеников (и он повторил: через его учеников) привести к «бомбовому» анархизму, который был не чем иным, как пропагандой действием, о чем постоянно говорил Б…

Он кричал все сильнее, и тогда Лючер просто ушел.

Он давно не выдвигал ящик письменного стола, но часто поглядывал на него. Тут, тут внутри, этот выход у меня всегда останется, думалось ему. Он выдвинул ящик стола и посмотрел на округлость черного металла.

Радио тоже разрушитель тишины; ничего, что изменяется, наконец применяется, сначала разговоры, песни на улице, полицейские сирены, зажигательные выкрики, удары резиновых дубинок, крик толпы, теперь печаль наступающей ночи, пустота

надоевшие разговоры

разрушение слов

печальные чучела птиц

траурный мятеж

Теперь он прекратил даже читать. Он упаковал книги в портфель и принес их обратно в городскую библиотеку. Ему пришлось проделать это дважды, так как книг оказалось слишком много. Первый раз библиотекарь осведомился у него, окончил ли он свою работу. Он ничего не ответил. Когда он второй раз притащил кучу книг, библиотекарь повторил свой вопрос, и он очень быстро и резко ответил: «Да, я закончил. Закончил».

Это звучало очень странно, говорил впоследствии библиотекарь. К тому же он не вернул одну книгу, «Рудин» Тургенева, сказал библиотекарь.

Кроме самих себя, мы ничего не имеем. Кроме своего лица и собственного голоса, у нас ничего нет. Все дело в том, чтобы услышать собственный голос.

Она лежит здесь. Ручная граната, похожая на черное яйцо. Это была красивая вещь, черная, таинственная, неподкупная. Тонкое красное кольцо посередине. Если потянуть за кольцо, пройдет ровно четыре секунды — двадцать один, двадцать два, двадцать три, двадцать четыре — и граната взорвется. Разрушение и повреждение людей и предметов на площади четырех квадратных метров на открытой местности, и в окружности восьми метров в закрытых помещениях: так предупредили его, когда передавали это черное, холодное, металлическое нечто. Он держал его в руке, долго рассматривал, а когда его вдруг охватил страх, быстро положил обратно в ящик. Там это и лежит. С тех пор он никогда не открывал ящик. Но он все время вспоминал о нем, как только его взгляд падал на ящик, а это случалось за день многократно. Теперь, когда он редко выходил из дому, это случалось еще чаще… невольно. Иногда он думал о том, чтобы зарыть это черное нечто в каком-нибудь укромном месте, или бросить в море, или просто потерять во время прогулки.

Однако потом он представлял, что оно могло бы ему еще пригодиться. Если они придут, чтобы его арестовать.