Альманах немецкой литературы. Выпуск 1.

На тусклых гранитных плитах
опавшие листья будто
шевелятся, надгробный камень
погружается в царство мертвых:
там чужбина с правами гражданства
для ушедших, власть вампиров —
лавра, дуба и кипариса.
Время сотрет
имя твое. И никто не
приподымет из любопытства
плющ, скрывающий
неповторимость твою.
Потому что и ты вернулся
в мир немеркнущей тайны,
остающейся —
сколько слов на камне ни выдавишь —
неподвижной.

Берлинский август

Зной стоит в городе
как последний свидетель:
всюду пустынные тротуары.
Невидимые власти проводят операцию
по выселению населения.
И лишь в прохладном сумраке пивных
сомнительные личности цепляются
за жизнь. Высохшие как мухи
незаметно уснувшие: давно все
распрощались друг с другом.
В тишине все отчетливей
слышно как город рассыпается по частям.
Шуршит смятая
пергаментная бумага и расправляется
потихоньку.
«Скоро буду» — бесхитростно врет
записка в стеклянной двери:
я купил бы загадку-другую
от бессонницы но кассир
сфинкс
вернулся к своим пенатам
в тот некрополь где всем веселее

Пригород

Туманные испарения. Невероятная
грязь. Здания, не находящие себе места: всякий
город здесь прячет концы: здесь
прохожие с упорством маньяков растворяются
в молоке несмотря на симуляцию электричеством
полной ясности по вечерам:
все — только видимость
потому что мы рано сдались на милость
приюта и богадельни
где врачуются наши печали.
Сил больше —
для того чтобы ногу просунуть в дверь
между пространством и временем —
нет никаких.

Пожелтевшие листья хранятся вечно

и год за годом
выставляются напоказ.

Октябрьский Берлин

Разлетающаяся перспектива
старых берлинских улиц
в наше «сейчас»
из туманного их «вчера».
С чердаков до подвалов
залитых затхлой историей
с запахом сожженного угля
душных от плесени
сырости ненасытной —
но снова роняет широкие листья
каштан-фаталист. И сны повторяются
за каждым углом словно выцветшие
фотографии из семейного альбома:
унесенные вихрем — теперь сувенир
взгляд на память рядом
а не достанешь. В телефонной будке
с выбитыми стеклами
листаешь растерянно справочник
но ищешь напрасно: где вы
Снежинка Соломинка
Суламифь.

Осенние костры

Пожаром пахнет мировым любой костер,
пожаром, жрущим города в объятье черном;
отцвел он, отпылал — а прежде был остер,—

улегся в нашем забытьи тлетворном,

со стен старинных прорицанья стер,
и лишь на кухне жар — с дымком проворным.

В садах осенних горьковатый дым.

И тленье листьев в ворохе густом
так медленно. — Все говорит о том,
что шар земной давно горит под ним.

За городом