Альманах «Российский колокол» № 4

Никому ведь не нужны – мамам, да и только.
Столько верности у них, чувств забытых столько!
Все им кажется, что вот нас они рожают,
И за это любят их папы, обожают.

Мы до самого конца будем им «ребята»,
Этим жизнь и хороша, этим жизнь богата.
Подарите им цветы, весточки и внуков,
В бескорыстности любви море добрых звуков.

Рідна мати моя, ти ночей не доспала…
Для меня всем была – как теперь тебя мало.
Эта память любви до последнего слова,
До последнего вздоха и снова, и снова.

Мне от самого дна и до самого верха,
От глотка молока до дрожащего нерва,
На котором висит все, что прожито в жизни,
Не сказать тебе, мать, как был рад, что ты дышишь.

Никому мы не нужны, мамам своим только.
Я учился долго жить. Горя видел столько.
И когда сидел в тени на руинах дома,
Вспомнил руки я твої, добрі і знайомі.

Так кто же? Я…

Так кто же? Я иль вдруг не я пишу вам эти строки?
И до каких, позвольте, пор свободен я в своих:
Своих мечтах, своих делах, в словах и голос плоти,
Что укротил рукой души, и боль руки, и стих?

И все, что делает со мной мое на свете тело,
И то, что делаю в ночи я, управляя им,
И все, что думаю о вас, когда лежу без дела,
Могу ли ненависть назвать, любовь свою своим?

А рядом мать детей моих – твердит она, что любит,
И дети, и друзья, и все, чем в жизни дорожу.
Что станет с ними без меня, когда меня не будет?
Не стоит, право, о плохом… О жизни я сужу.

Так кто же? Я иль вдруг не я строчу вам эти строки?
А вам-то что? Читайте их, пока дают – пишу.
А будет чудо или бред – узнаете в итоге,
Где я, конечно, вас о всем подробно расспрошу.

Поиск веры

Доверие, уверенность и верность
Струятся из старинного кальяна,
И высится альпийская надменность
Вершиной непокорного Монблана.

И надо изловчиться эти нити
Связать, и протянулась вверх дорога.
Ну, с богом, люди, пробуйте, идите,
Берите все, молитесь с верой в Бога.

Искал его в Калькутте и Рабате,
В старинных лавках, на Советах Братства,
Среди добычи каперов корсаров,
Калифов Африканского пиратства.

Но встретил только подлость и покорность,
Но видел только алчность и упрямство,
И праздность, как жевание попкорна,
Продажность голливудского пространства.

И в никуда не тянется дорога.
Да что дорога, даже не тропа ведь.
И нет на свете веры чистой в Бога.
Монблан, он что – лежащий серый камень.

Когда надежда, уходя…