Альманах «Российский колокол» №3 2018

Много всякой живности перебывало в хозяйстве Иосифа Павловича, и каждая животина, по мнению родителя, была нужная, необходимая. Но иногда и ненужная заводилась. Кот, например. Кошка приносит пользу, да ещё какую – мышей ловит, крыс, а вот кот?! Коты, как известно, особо не утруждают себя. Он и коготком не пошевелит при виде мыши. Так что держать кота в хозяйстве, по отцовским понятиям, прямо скажем, невыгодно. Неслучайно ведь существует поговорка: «Коли кот мышей не ловит, так на что тогда и кот!» Но, вопреки его же установкам, жил у отца такой. Васькой его звали. Серый, полосатый. Точь-в-точь у нас такой был в квартире в Подмосковье. И его тоже звали Васькой. Своего Ваську я подобрал на работе, в котельной. Взял котёнком. На улицу он не выходил, вырос и в еде стал такой привередливый, ужас! Может от «Вискаса»? «Вискасом» мы кормили его. А ночью он спал у дочки Леры на руке. И никак иначе. Однажды летом перед отпуском всей нашей семьи попросили соседей присматривать за котом, «Вискаса» того же ему прикупили. И так вышло, что в день выезда еда осталась у нас. Щука! Ну, думал, сами не съели, так кот с удовольствием доест. Всё же рыба! Но кот наш не стал есть щуку. Уж как я его ни упрашивал! Как говорится, и так и этак. На коленях стоял! Мол, съешь, подлец, хоть кусочек щучки! Не уговорил! Приехали домой, и рассказал об этом отцу. Вот он, мол, кот наш какой! Сидит в квартире – совсем домашний, питается тем-то и тем-то, спит только на руке твоей внучки, а щуку не ест. Отец, как обычно, сидел в своём кабинете за сапожным верстаком. Выслушав мою историю, он замер. Бросил на верстак тапочек, шило бросил и повернулся ко мне:

– Спить на руке? – вкрадчиво спросил.

– На руке, у Леры…

– И щуку ни исть?

– Не-а, пап…

– Да не могёть быть такого!

– «Могёть»!

– Как он так? На руке спить и щуку ни исть?! – Отец не верил. Всматривался в мои глаза – не разыгрываю ли я его?

– Да, – говорю, – не ест!

– Щуку?! – Отец снял очки и непонятно для чего нащупал молоток.

– Щуку…

– Убей его! – Родитель тряхнул молотком.

– Кота?!

– Да какой жа эта кот?! Гад какой-то! Подколодный! На руке спить, а щуку он ни исть! Щу-у-у-ку он ни исть! – вовсю разошелся отец. И весь отпуск он неожиданно вспоминал моего кота. На косьбе, в огороде, за столом. Всем приходящим в наш двор людям отец, указывая на меня, докладывал:

– А у Пашки нашего кот в Москве…

– В Подмосковье, пап, – поправлял я отца, – в Подмосковье я живу…

– Ага! – охотно соглашался отец. – Так у него… на каком этаже ты живёшь?

– На третьем…

– Так у него кот в Москве, на третьем этаже, на руке спить, а щуку ни исть!

– На третьем этаже на руке спить, а щуку ни исть?! – примерно так ответствовал гость отца. И тут поднималась волна возмущения, негодования по поводу поведения моего кота.

Своим же молодым котом Васькой, который у него появился, отец восторгался:

– До чего же скотина ушлая! Не то что твоя!

И вот в один из летних приездов на родной хуторок и в первое утро моего пребывания, когда мы собрались выйти на баз, отец кивнул на своего серого и полосатого, который тёрся о его ногу, и заговорщицки подмигнул мне:

– Твой-то до сих пор живой?

– Живой. До сих пор.

– И щуку ни исть?

– И щуку «ни исть», ага!

– А смотри, чего моя скотинка сейчас вытворять начнёт! Васькя! – скомандовал.

«Васькя», как ленивый солдат, зевнул и двинулся к двери. Отец открыл дверь чуланную, дверь на баз – и мы на крыльце. Впереди выступал «Васькя».

– Гляди, гляди! – шепчет мне родитель.

Был у нас пес, Рябчик. Дворняга! Удивительно добрая собака! Только что вылупившиеся цыплята могли копошиться в его морде, лапах. Курицы нахальные постоянно объедали его. Вот вынесут ему, Рябчику, еду, нальют в миску – куры тут как тут! Нагло лезут в его миску и нагло выпивают и выклёвывают до последней крошки. Родители – ну ругать Рябчика:

– Что ж ты, дурак такой! Кыш, пошли! Кыш, собаки! Разгони ты их! Или кусни какую, но не насмерть! Чтоб боялись! Кыш!.. Чаво жа, мне тут стоять и ждать, када ты наисси?! Кыш, пошли!.. Это что жа за кобели такие пошли? Курицу он не могёть от себя отогнать?

Вот такой был Рябчик. И сидел Рябчик на цепи. Но сегодня, как только Васька вышел на всеобщее обозрение, миролюбивый пёс превратился в яростного зверя. Он так рвался на свободу, так зло гавкал на вальяжного, никакими путами не сдержанного кота, что казалось, цепь не выдержит. Я даже засомневался: а Рябчик ли это? Куры и цыплята с писком и клёкотом в страхе разбежались по двору.

Васька вытянул лапки, изогнул спинку, широко зевнул и принялся точить коготки о деревянное крыльцо. Подточив, он прыгнул на перильце. И на перильце изогнулся и вытянулся на крылечном стояке. Поцарапал и его…

Бедный Рябчик! Гремел цепью о пустую свою миску и задыхался в гневе.