Альманах «Российский колокол». Спецвыпуск им. Велимира Хлебникова. Выпуск третий

Краснощёкие нектарины
подавали сегодня к столу.
День последний усопшей Марины
загорался в музейном углу,
в заточении за занавеской
поднимался в предутренней мгле,
на стене угасающей фреской
под гвоздём в сердобольной петле.
Может, фартук тому был причиной
и пустой его вечно карман,
что записку друзьям и ключи на
скатерть брошены, как в океан?!
Может, сил больше не было верить?
Только нет в этом Божьей вины:
кто не знал скотской жизни потери –
не был женщиной этой страны!
Здесь в музее сверкают витрины,
отражая оставленный след
в этом доме душою Марины,
но в котором её больше нет.

4. Раскольник

Я вернулся в мир казнить
Всех, кто был фальшивой масти!

Л. Губанов

Он пришёл – молодым!
И ушёл – молодым.
Скок по полю – гнедым!
Едкий – с искрами – дым!
Колокольный надрыв!
Безутешный набат!
Ослепительный взрыв –
Мой растерзанный брат!
И с расколом – раскол!
И с женою – жених…
Он с оскалом – металл,
Всех карающий – стих!
Из житья выйти смог
За предел нежитья!
К чаше дерзкого «СМОГ»[6]
Причастилась и я!

5. Пианист

Владимиру Крайневу

Возвращаясь домой, потрясеньем гордясь,
Мне кричать всем хотелось от счастья:
Там играл пианист – страсть по струнам лилась
От натянутых жил до запястья!
Звук – по локоть, плечо, предо мной, надо мной,
На себя будто бы нанизала, –
Виртуоза игра иерихонской трубой
Разрушала апатию зала!
Тишины монолит, как Берлинской стены
Всей торос из железобетона,
Раскололся под властью витальной волны
Торжества совершенного тона.
Возвратившись домой, позабыв обо всём,
Диск крутила – в тоске – граммофонный.
Там играл пианист – рассказать бы о нём,
Да молчал аппарат телефонный…

Из цикла «Пассакалия»

Светлой памяти Леонида Колганова

Ретроспектива

Солнце утром поднималось,
опоясывая день,
и, не ведая усталость,
словно лучник, развлекалось,
метя в Землю, как в мишень.
А под вечер полоскало
пряди рыжие в воде
и, накрывшись одеялом,
за горою – в платье алом –
пряталось… Как конь в узде –
месяц выезжал на туче
и, трясясь под звёздный стон,
все поля вокруг окучив,
своей страстью неминучей
под гнусавый саксофон
ублажал души усталость
той, кому не двадцать лет…
Счастье выпало под старость
испытать такую малость –
что любил меня ПОЭТ!

Перстень с чёрным гранатом

…Чтоб жалась могила к могиле,
И вновь мы сливались во мгле!

Л. Колганов