Альманах «Российский колокол» Спецвыпуск «Новогодний»

Меня вырастила и воспитала бабушка. Мария Васильевна Шалыгина. Мое детство пришлось на военные и послевоенные годы. Трудное, голодное время. Нам еще повезло. Мы не оказались на оккупированной территории, не бежали от немцев, ни разу не были под бомбежками, кроме мамы, которая уезжала из Москвы в октябре 1941 года.

Целые дни я был с бабушкой. Маленькая, худенькая, добрая и мудрая, бесконечно любимая бабушка. Мы были друзьями и любили друг друга. Мы вместе готовили уроки, радовались успехам, огорчались неудачам и даже вместе болели за «Спартак».

Она почти ослепла, когда я заканчивал школу. Бабушка болела глаукомой. Ей делали операцию, но ничего не помогло. Из картонки я сделал трафарет, и бабушка писала по нему. Этот трафарет тоже хранится в вишневой папке.

Бабушка написала мне на целину письмо. Тетрадный листок в линейку. Простая серая бумага. Карандашные строчки, наезжающие друг на друга.

«18 августа (года нет, но я знаю, что 1958) Здравствуй, дорогой Санечка. Когда я тебя увижу, не дождусь, Санечка. Береги себя, Санечка. Я плохо пишу. Ты меня прости. Целую тебя крепко. Желаю тебе успехов в работе. Привет Валерику. Любящая тебя бабушка». Поперек текста – «Летину А.С.»

У бабушки был каллиграфический почерк. И даже в этом письме, написанным практически слепым человеком, буквы четкие и красивые. Конверта нет. Бабушкино письмо я храню в конверте, присланном с фронта дядей Аркадием в 1943 году.

Валера – мой друг еще со школьных времен. Потом мы вместе учились в институте. И дружим до сих пор.

Вот такие два письма, присланные в разные годы очень близкими, очень любимыми людьми.

Письма, которые мне очень дороги.

Марта Матвеева

Жаркова Елена Геннадьевна (писательский псевдоним Марта Матвеева).

Родилась в Сибири, в городе Новокузнецке Кемеровской области, в шахтёрской семье. Окончила школу, музыкальное училище в городе Прокопьевске и заочно Кемеровский институт культуры. Работала и работаю в музыкальной школе преподавателем фортепиано.

С 1989 года проживаю в городе Радужный Владимирской области.

С 2010 года являюсь сетевым автором, участвую в конкурсах, публикуюсь на порталах Проза. ру и Стихи. ру. В 2014 и 2015 годах была номинирована на премию «Писатель года», стала финалистом премии «Наследие». В прошлом году вступила в Российский союз писателей (номер членского билета 2568).

В Радужном активно сотрудничаю с различными творческими объединениями, с недавнего времени руковожу клубом «ЛиРа». Пишу короткую прозу и стихотворные пародии, публикуюсь в местных СМИ (газеты «Владимирские ведомости» «Радуга-информ», «Территория»).

Брют

Как можно было его любить? Его любить было невозможно, потому что он был Брют. Она так и звала его про себя – Брют. Как шампанское. Кислое, но ужасно дорогое и престижное. Родители предпочитали пить именно такое шампанское. А ей нравилось полусладкое. От него становилось по-новогоднему весело, беззаботно и свежо. Появлялось предчувствие чего-то необыкновенного. Какого-то чуда, происходящего обычно в новогоднюю ночь. «Как обычно, – она сама передразнила свои мысли. – Надо же так неправильно думать: как обычно, случается чудо». Чудо случается редко. Или нет. Один-единственный раз случается чудо. А если оно случается каждый Новый год, да ещё и как обычно, то вовсе это не чудо, а обыкновенное празднование Нового года. С подарками, с ёлкой. Искусственной. С гостями, с музыкой, с телевизором…

Музыкальная тема «Иронии судьбы» ей нравилась своей нежностью, даже сентиментальностью. Она сидела на диване, смотрела на экран и принимала мир таким, каким он был. «Если ты не в силах изменить обстоятельства, измени отношение к ним», – как-то так нужно было думать ей сегодня. Она не могла изменить обстоятельства. Этот Новый год приходилось встречать в одиночестве.

«Грустно?»

«Нет, весело!»

Она нажала на кнопку пульта, переключив канал. Экран послушно сменил картинку, и комната наполнилась звуками. Она медленно, потянувшись, сползла с дивана вверх. «Это тоже нужно уметь! Никто не умеет, а я умею!» И – резко перешла от полной неподвижности к импровизированному танцу, старательно повторяя и нещадно перевирая движения профессиональных мастеров танцпола.

«Всё!»

«Хватит!»

Пульт вернул её к продолжению «Иронии…» Два звонка – в ленинградскую квартиру главной героини и в её собственную – почти слились. Она кинулась в прихожую, на ходу поправляя волосы. Не глядя в глазок, распахнула дверь.

«Брют?»

«О, боже, Брют…»

Как обычно, стильный. Воплощённое дэнди-лондонство, сплавленное с мужским лоском.

– Сегодня у тебя будет не полусладкий компот, а настоящий брют из трёх самых лучших сортов винограда!

В этом месте она должна была начать восхищаться по порядку всем, что связано именно с ним: его неожиданным, но таким счастливым для неё своевременным появлением; погодой, которую он «заказал» на этот Новый год; блеском внимательных глаз; тонкой кожей перчаток; коллекционной бутылкой.

– Я терпеть не могу… (она чуть не выпалила «тебя») брют. «Сухой», суше не бывает… с кислым вкусом.

Он засмеялся легко, от души.