Альманах «Российский колокол». Спецвыпуск. Премия имени Н. А. Некрасова, 200 лет со дня рождения. 2 часть

Так вот, тусклые московские улицы сливались со скудностью построек, серостью людских потоков, стремившихся вдоль улиц, а также нудным течением безликих, «инкубаторских» автомобилей, постепенно наводнивших собою дворы и магистрали столицы. Ещё каких-то десять лет назад улицы были практически свободны, а теперь взад-вперёд по ним летали машины отечественного и, что было крайней редкостью того времени, зарубежного производства. Это сейчас, увидев иномарку, мы об этом не задумываемся, а тогда подобное вызывало бурную реакцию детворы и подростков, сравнимую с лицезрением прохода боевой техники на красочном параде 9 Мая.

И всё же, завершая данные наброски облика столицы времён постперестройки, нельзя на упомянуть, что та Москва, что предстала перед нами серым пластом и какой-то унылой действительностью, на самом деле была «чище» и доброжелательнее столицы сегодняшней, во всяком случае, по моему личному убеждению. В ней не было столько напускного, столько фальши и нарочитой показухи. Всё было предельно открыто, пускай и далеко от красочных картинок туристических буклетов. Зато этот город был по праву моим, как и многих миллионов обитателей. Сейчас же, выходя на улицы, чаще ощущаешь себя гостем в родном городе, чем его обитателем, или просто микрочастью этого дышащего организма под названием мегаполис.

Время стремилось к обеденному, это я точно помню не потому, что приём пищи – весьма важный отрезок в сутках, а потому что дорога лежала с Патриарших прудов в сторону дома. Мы шли по улице Красина (бывший Староживодёрный переулок – «Старая Живодёрка»), которая в то время имела двустороннее движение и была довольно оживлённой для выходного дня. Почему именно выходной день? Да потому что в другие дни отец работал допоздна, и наш с ним вояж был бы как минимум невозможен по причине его занятости. То ли мы гуляли на Патриарших, то ли шли из «супермаркета», который находился в то время на Садовом кольце и обладал изобилием продуктов и товаров, недоступных в обычных овощных лавках или гастрономах. Скорее всего, мы шли из магазина, иначе как объяснить, что мы были вдвоём, без мамы? Да, и ещё в памяти руки отца были заняты какой-то ношей – так что версия с магазином наверняка наиболее правильная и точная.

Внешне мы никак не выделялись из общего потока толпы: те же серые одеяния, на отце советская кепка, серое пальто, шарф, прикрывающий горло и добавляющий лоска заурядному советскому стилю. Я шёл рядом, мальчуган лет восьми, с пылающими глазами. На тот момент всё, что попадалось мне на глаза, вызывало восторг, интерес и увлечённость: если это были машины, то мне хотелось знать, что и как, зачем и почему. По сути, я не умолкал ни на минуту, чем, наверное, и раздражал окружающих, но разве кто-то сорвётся на ребёнка?!

Возвращаясь к нашему вояжу, следует указать, что это далеко не самая важная деталь, откуда мы шли, но, главное, мы шли вместе, болтали о чём-то своём, не обращая внимания на тяжесть ноши, и наслаждались тем, что отец и сын идут вместе. А что ещё может быть важнее для ребёнка?! Конечно, будучи восьмилетним пацаном, я помогал чисто фигурально, но явно старался отвечать за хорошее настроение; поэтому всю дорогу я что-то наперебой рассказывал, комментировал, обсуждал – то есть ни на секунду не прекращал словесного потока, чем изрядно утомлял, но и веселил отца, добавляя ему сил для нашего движения домой.

Миновав несколько переулков и успешно добравшись до границы улицы Красина с Тишинской площадью, мы остановились у расположившейся неподалёку оживлённой кучи людей. Эта толпа окружала что-то или кого-то, но это обстоятельство ещё больше привлекало наше внимание. Природное любопытство, а также детский неподдельный интерес взяли верх, и я убедил отца сделать передышку и полюбопытствовать, что же там происходило.

С трудом протиснувшись сквозь частокол из серых курток и пальто, я увидел на тротуаре сидящего молодого человека лет двадцати, активно водившего руками по лежащей перед ним картонке. Присмотревшись, я увидел крохотные светлого цвета стаканчики (колпачки) в его руках в количестве трёх штук, а также белый шарик, не превышавший в диаметре двух сантиметров. Это была игра в напёрстки. Да, в то время каждый зарабатывал чем и как только мог. А может быть, и не зарабатывал, а дурил народ, выуживая из него последние копейки. Сегодня такое на улицах города уже и не встретить, а тогда подобное было обыденным, заурядным и вседоступным. Это не было законным, но разве в те годы кто-то на это обращал своё внимание?

Я много раз потом видел подобных напёрсточников на улицах города, но все они были и есть для меня на одно лицо: глазки шаловливо-хитрые, быстро бегающие из стороны в сторону, сгорбившаяся осанка, дабы несколько сузить визуально «рабочее поле», неброское одеяние, как правило, в духе того времени, в серых тонах, и кепка, козырьком своим накрывающая часть лица, делая его ещё более неузнаваемым.