Алмарэн

У нее бывают моменты, когда ей все вокруг кажется злом, и тогда я стараюсь ее не трогать, ухожу на охоту, или перечитываю письма Ханны. Вот уже как пять лет она замужем, счастлива, открыла свой цветочный магазин, а также промышляет лекарственными травами и мазями на их основе. Моему первому племяннику, Тому, уже три года, и пару месяцев назад родилась племянница, назвали Мартой. Обещает в этом году снова приехать, как и в прошлые три, если позволит здоровье и уход за ребенком.

«Как только Томми будет хотя бы семь, я обязательно привезу его с собой, и вы познакомитесь. Он такой чудный! Очень похож на нашего отца! Я не знала, что быть матерью такое счастье. Хотя, я вообще почти не сплю, постоянно меняю пеленки и варю каши, но все равно очень счастлива», - писала она, и всегда беспокоилась наших делах.

Благо, на фронте Алма-Рэн, все было очень стабильно, и мы вполне счастливо переживали каждый год.

- Что пишет? – наконец дурные мысли покинули ее голову.

- Да вот, - я протянул ей письмо, - если вкратце, то все хорошо, Грегори любит ее и детей. Кстати, родилась еще и девочка. Марта.

Пробежавшись по нему бегло, он подвинула бумажку когтем ко мне, и снова погрустнела.

Ну, все, это была последняя капля.

- Мое дорогое чудовище, да что с тобой?

Я сел рядом с ней и погладил по щеке, надеясь утешить.

Она медленно повернула голову ко мне и долго смотрела, будто думая над вопросом, как тогда, когда только училась нормально говорить со мной. Как давно это было…

- Вы, люди, долго заботитесь о детенышах. То есть о детях, да?

Так вот что ее беспокоит.

- На своем примере не могу показать, но да, люди очень любят своих детей. Даже когда те вырастают и у них самих есть дети.

- Почему? Разве они им не мешают жить? Вот медведицы сами гонят медвежат, как только те подрастают.

- Вообще, родители разные бывают. Но люди любят детей, потому что те приносят смысл в их жизнь. Есть о ком заботиться, переживать, любить. Это понимаешь, только когда сам становишься родителем, наверное.

Сам-то я не знал, и вряд ли когда-то узнаю. Если только племянников понянчить, и то уже взрослых.

Почему она задумалась об этом?

- Просто… я люблю наблюдать за детенышами. За оленятами, медвежатами.

- Даже за мной?

Я таки заставил ее улыбнуться и оживиться.

- Нет, ты не был милым ребенком, особенно когда пытался меня убить.

- Это все из любви, моя прелесть.

Да, это была странная любовь. У нас с ней.

Вдруг она заговорила о детстве. Впервые.

- Мне не повезло. У меня не было родителей, или того, кто заботился обо мне. Алтарь просто решил, что лес должен кто-то защищать. И появилась я. Дух. Там, на озере, я открыла глаза и росла, пока не стала достаточно крупной, чтобы защищать себя и других. Поэтому, наверное, всегда завидовала детенышам. А сейчас и самкам.

Эти мысли не давали ей покоя постоянно. Мне казалось, с тех пор, как она решила умереть вместе со мной, она слишком о многом думает. Ее «чудовищные» мыли об охоте, защите леса отошли на второй план, и она все реже шутила, очень мало говорила и словно бы увядала. Я уж испугался, что она заболела. Но где-то в глубине души, я догадывался. Она не человек, и не может дать того, что могла бы дать человеческая женщина. Проведя время среди людей, и поняв их был, теперь Алма считала себя чуть ли не лишней в моей жизни.

И до этой глупой головы совершенно не доходило, что мне ничего от нее не нужно.

Однажды в человеческом обличии она попыталась сделать ужин, и так обожглась, что не смогла обратиться обратно три дня.

В общем, ее депрессия продолжалась около полугода, пока следующей весной, не произошел один инцидент...

- Алма, я охотится.

В это время она сидела в человеческом облике у зеркала и заплетала волосы.

Эта картина заставила меня замереть на полпути.

- Куда это ты?

Она развернулась и посмотрела на меня словно на дурачка.

- В город, куда же еще.

- Эм… зачем?

Вот, снова так же.

- Надо. Во-первых, Клио себя плохо чувствует, я схожу к местному животноводу и попрошу лекарств.

И правда, волчица недавно пропала почти на неделю, и с тех пор ведет себя странно. А последние два дня просто лежит. Вроде по внешнему виду мало что изменилось. Да и Айден не греет ее, как обычно, когда ей плохо. Значит, она, скорее всего, просто обленилась.

- А во-вторых, заберу почту. Вдруг Ханна письмо прислала.

Учитывая, что сегодня она довольно активна и, в кой то веки, решила сама прогуляться, я не стал ее трогать.

- Хорошо. Если вернешься пораньше, присоединяйся к охоте. Айден, пошли.

Волк вышел из тени дерева, которое было почти до верхушки украшено моим лентами. Я уже почти тринадцать лет живу здесь. А кажется всего несколько дней.

Наступила весна. Под ногами шелестел зеленый ковер травы, а в пасти Айдена то и дело гибли бабочки, вылетавшие прямо к его морде.

Звери еще совсем сонные, замечали нас в последний момент, и их последним зрелищем, была либо стела, либо клыки.

Когда зайцев набралась целая сумка, я решил, что можно и прогуляться немного за территорию заповедной зоны. Может, дождусь Алму, и мы вместе посидим где-нибудь на поляне. Поговорю с ней.