Алмаз

Я все бродила по городу. Прошла его большую часть, уже начинало смеркаться. Фонари один за другим вспыхивали, освещая аллею сквера, где я сидела на скамейке. Надо было возвращаться, обо всем рассказать Косте, но сил не было ни физических, ни моральных. Даже голова плохо соображала, и я не могла вспомнить номер маршрутки, на которой могла бы добраться до дома.

Не глядя нащупала в сумке телефон. На экране мигало несколько пропущенных звонков и сообщений от Ани. И Кости.

Выбрала его имя из списка контактов и нажала на «вызов». С волнением слушала гудки, и боялась того, что последует потом, дома, когда я во всем признаюсь.

— Рита! — спустя несколько секунд раздался встревоженный Костин голос. — Где ты? Пропала на весь день. Ты в телефон хоть заглядывала? Я места себе не нахожу, еще Аня звонит и задает странные вопросы. Что происходит? — Когда он дал выход злости, показались его истинные эмоции — страх. — Черт, Рита, ты в порядке?

— Да, — без эмоционально ответила, словно сил не хватало даже на слова. — Я гуляла и… — хотела объясниться, но подумала, что без упоминания о своей беременности не смогу этого сделать, а сообщать такое по телефону я не собиралась. Мне нужно было видеть Костино лицо, его живую реакцию. — Забери меня, — просто попросила в итоге.

Костя даже не стал спрашивать, где моя машина.

— Адрес, — потребовал, подозревая, что со мной все же что-то произошло, и меня надо «спасать».

Я огляделась по сторонам: Как же называется эта улица? Работая курьером, я знала город вдоль и поперек, а сейчас название просто вылетело из головы.

— Тут аллея и фонтан, — беспомощно пробубнила.

— Рита, с тобой точно всё хорошо? — Костя все меньше в это верил.

Нет, конечно, нет! Как все может быть в порядке?!

— Я хочу домой, — разрыдалась прямо в трубку.

Не знаю, как с помощью данных мной размытых описаний Костя отыскал меня. Сначала испугалась мелькнувшей в аллее тени, но знакомая походка выдала музыканта, и я подскочила с лавки, спеша ему на встречу. Обняла, пряча заплаканное лицо у него на груди — искала в нем поддержку и защиту.

— Посмотри на меня, — мягко попросил, но весьма требовательно взял мое лицо в ладони, разглядывая, наверняка, покрасневшие глаза. — Если ты снова скажешь, что ничего не произошло, клянусь, я за себя не отвечаю.

— Дома, — из стороны в сторону я качала головой, лишь бы вырваться. — Поговорим дома, — лишь бы не заставил признаться прямо здесь. — Я устала, — боялась, что снова зайдусь слезами. Мне нужна передышка.

Костя видел мое шаткое эмоциональное состояние и не стал давить. Усадил в машину и отвез домой, где уложил в кровать. Как ребенка…

Я закуталась в одеяло, но все равно подрагивала, словно от холода, но скорей всего это было от нервного перенапряжения. Перевернулась на бок и подобрала под себя ноги, стараясь так согреться. Скоро матрас за моей спиной просел, и Костя прижался ко мне, даря тепло своих объятий. Его рука невесомо скользнула по моей талии, коснулась локтя и опустилась на кисть. Костя крепко сжал мои пальцы, и я чувствовала на себе его прожигающий взгляд, жаждущий выяснить, что же таит в себе мое странное поведение.

— Послушай, если это из-за Лёши, — негромко начал он, — если это мучает тебя, я поговорю с ним.

Как же он ошибался, я совсем забыла о Лёше. Теперь это казалось незначительным. Как и все остальное.

— Он тут не причем, — мой голос скрипел, а не пел как обычно. Охрипла от плача.

— Тогда что "причем"? — вспылил Костя, не получая от меня адекватного ответа. — Не заставляй тебя допрашивать!

— Я беременна, — тихо произнесла.

Слышала, как оборвалось Костино дыхание, а рука, сжимающая мои пальцы, сильней сдавила их. Но эти «объятия» длились недолго. Меня словно обдало волной холода, когда Костя поднялся, судя по всему, садясь на край кровати.

— Ты уверена? — первое, что он спросил после мучительной паузы.

— Я сделала пять тестов — все положительные.

Перевернулась на спину, чтобы взглянуть ему в лицо, увидеть эмоции, что вызвала эта новость, но опоздала — неслышно Костя вышел из спальни.

Меня задело и даже разозлило, что он вот так молча ушел, когда я ждала утешения, и оставил наедине с проблемой. Нашей общей проблемой. Но потом я вспомнила, как сама восприняла это известие, и как, раздавленная и беспомощная, бродила по улицам, переваривая случившееся. Костя тоже нужно было время, чтобы осознать новое положение вещей, решить для себя, чего он хочет. Я же совершенно не представляла, чего хочу.

Не знаю как с подобными мысля мне удалось заснуть — наверное, эмоциональная истощенность дала о себе знать, но разбудили меня неловкие прикосновения и невнятная речь Кости. Было еще темно и не пришлось щуриться, привыкая к свету, поэтому я сразу разглядела рядом с собой музыканта. По всем признакам он был пьян. В стельку.