Алмаз

На трапе меня чуть не сбил с ног ледяной ветер. Несмотря на лето, погода в Нууке в это время года была по-зимнему холодной. У не презентабельного вида аэропорта нас уже ждала машина, и в течение всей поездки я разглядывала мелькающую за окном местность. Редко встречался другой транспорт, разве что с такими же туристами, как и мы, иногда велосипедисты, и все чаще люди, прогуливающиеся на своих двоих. Нуук был тихим провинциальным городком без особых достопримечательностей, отгороженный от мира с одной стороны серыми, практически лишенными растительности горами, с другой – величественным океаном, в котором у самых берегов дрейфовали белесые айсберги.

Всего двадцать минут на машине – и мы оказались в гостинице, чему я была безумно рада. Предвкушала, как немного отлежусь на мягкой кровати после многочасового перелета, но у Кости оказались свои планы. Пока музыканты и съемочная группа не разошлись по своим номерам, парень громко объявил на весь холл:

– У вас час на все про все, и мы выдвигаемся на съемки! Работаем быстро, четко и слаженно. Каждый выполняет только свои обязанности, и никто, Оля, – посмотрел он невысокую девушку с забавными кудряшками, похожими на пружинки, – не строит из себя Мать Терезу и не кидается помогать нерасторопным, что не справляются со своими, – под его строгим взглядом та затравленно кивнула.

Костя преображался на глазах. Теперь он все больше напоминал своего нервного и всем недовольного брата. Куда делся бесшабашный улыбчивый парень?

Притихнув, я не лезла на рожон и отправилась на поиски своего номера. Но долго побыть в одиночестве мне не удалось – раздался стук в дверь, и звонкий девичий голос попросил разрешения войти.

– Уже? – расстроенно осмотрела ту самую Олю, которая ввалилась ко мне в номер, держа в руках чехлы с одеждой, сундучки грима и прочие атрибуты, необходимые для создания из меня модели.

– Константин Львович не любит, когда мы выбиваемся из графика, – одним движением она разложила свой саквояж, превратив комнату в самый настоящий салон красоты, хотя в моем случае – художественную мастерскую.

Константин Львович? Меня удивило такое обращение, но, возможно, девушка просто придерживалась деловой формы общения с работодателем. Как у них, оказывается, все строго. Я-то думала, что на съемках будет царить та же непринужденная атмосфера, что в повседневной жизни музыкантов.

Следующим моим открытием стало то, что сниматься мне придется в тонком шифоновом платье. Нет, оно было приличным, но я не представляла, как продержусь в нем на улице при такой низкой температуре.

– А еще что-нибудь будет помимо этого? – с надеждой посмотрела на «кудряшку», как я окрестила Олю.

– Не бойся, – успокаивала меня девушка, видимо, за время работы с музыкантами успевшая повидать многое, – в перерывах между съемками ты сможешь отогреваться в машине с горячим чаем.

Это утешало, но что я буду делать в оставшееся время? Поспорить, что ли, с режиссером? Или это чревато? Я боялась подходить к Косте, простите, к Константину Львовичу, с претензиями.

Оля оказалась веселой и разговорчивой. После получаса общения я поняла, почему Костя сделал акцент именно на ней. За все время, что она наносила мне макияж и делала укладку, заботилась, чтобы мне было удобно, и я не ощущала дискомфорта от процесса. Не сомневалась, что Оля – добрая душа, так же отзывчиво приходила на помощь каждому сирому и обездоленному и, конечно же, своим коллегам, естественно, отодвигая на второй план собственные дела.

– Ты давно работаешь с «Адамас»? – по просьбе самой девушки, мы перешли на «ты».

– Два года, – одним движением щипцов она сделала из моего непослушного локона идеальную спираль.

– Наверное, успела всех хорошо узнать, – осторожно подбиралась к волнующему меня вопросу.

– Достаточно, – она проявляла малый интерес к беседе, поглощенная работой.

– У Кости были связи с фанатками? – спросила в лоб. – А серьезные отношения с девушками?

– Вау! – Оля была удивлена моим напором и полным отсутствием скромности. – Таких подробностей я не знаю, – уклончиво говорила она, – но при мне была одна мегера, с которой он встречался около полугода.

– Почему мегера? – резко развернулась к девушке лицом, а она так крепко держала мои волосы, что я даже вскрикнула от боли.

– Прости, – поспешила Оля извиниться, хотя я сама была виновата.

– Ничего страшного, – отмахнулась. – Так что там с мегерой, то есть девушкой Кости?

– Она вела себя со всеми так, как будто они пыль у ее ног, – маленький носик девушки поморщился, одним своим видом выражая отношение к данной особе, – считала себя лучше других.

– Не думала, что ему нравятся такие девушки, – сомневалась, верить ли Оле. Или я плохо знаю Костю?

– Ему и не нравятся, просто она хорошо притворялась.

Я даже прониклась сочувствием к парню. Значит, не так хороша и красива жизнь медийных людей, как всем думается. Разочарования, особенно в любви, опасны, они делают нас закрытыми и недоверчивыми. Несмотря на это, Костя выглядел веселым и жизнерадостным. Или это только кажется?