Алмаз Чингиз-хана

Он произнёс это предупреждение, внешне ни одним движением не выдавая своего внимания к склонам расщелины, где заметил, как за выступом показалась и пропала голова в обшитом рыжим мехом шлеме. Молчание Бориса подтвердило, что и он увидел признаки западни. Они приостановились, к ним подтянулись, возле них собрались остальные члены отряда. Кучно теснясь, встревоженные неопределёнными догадками, они ждали разъяснений Мещерина. Мещерин был спокоен. Решивший непременно достигнуть цели, которую выбрал после того, как обнаружил золотую плашку, он вел себя так, словно от вчерашних волнений не осталось и следа. Привычный к военным опасностям муж, взвесив обстоятельства, он тихо обратился к окружившим его стрельцам:

— Ребята, — промолвил он, стараясь видом придать всем больше уверенности, — следовать за ним. — Он кивнул головой на Бориса. — Даст знак, крикнет, мчитесь за ним что есть мочи.

По его распоряжению стрельцы проверили заряды в ружьях. Проверил оба своих пистолета и атаман. Поддавшись общему настроению, осмотрел свое оружие казачок. Подьячий во вместительной сумке из свиной кожи, которая свисала у колена сбоку его седла, отыскал ядро с фитилем, примерил вес в руке и остался доволен, после чего кремнем распалил привязанный к поясу конец жгута. Как добычу, способную хоть немного задержать приближающихся сзади разбойников, с сожалением оставляли лошадей с грузами, прихватив на седла лишь самое необходимое.

— Не подавать виду, что заметили их, — распорядился Мещерин, когда все показали готовность двинуться дальше. — С Богом!

Он легко стегнул круп лошади, но уступил место впереди отряда Борису.

Скорым лошадиным шагом, но обманчиво беспечно они приблизились к самому опасному участку расщелины, в котором меж крутых склонов отряд не мог укрыться от бросаемых сверху обрывов камней и обстрела из луков. Кобыла Петьки ступала за конем Мещерина, и Петька держался за поводья, широко раскрытыми глазами оглядывал склоны, выискивая, где притаилась опасность.

— Вон! Смотрите! — Он вдруг указал рукой на лисью шапку за верхним обрывом, невольно выдав намерение обмануть разбойников, которые наверняка пропустили бы их в глубь засады прежде нападения.

— Дьявол! — в сердцах ругнулся Мещерин. — Вперед!

Он погнал коня, решив первым встретиться с джунгарами, если те преградят им путь. Сверху, с крутых обрывов полетели камни и посыпались стрелы. Одна пронзила шею десятнику стрельцов, разорвала сонную артерию, и десятник грузно зашатался, стал заваливаться с седла, отставать от товарищей. Борис и атаман на скаку пальнули вверх из ружья и пистолета, и вскрик смертельно раненого джунгара подтвердил, что чей-то выстрел оказался точным. Раненый джунгар в сопровождении мелких камней покатился по уступам, сорвался с последнего и замертво рухнул под ноги испуганного гнедого жеребца десятника, хозяин которого безжизненно свис окровавленной головой к земле, оставив ему право самому выбирать, куда бежать дальше.

Уже в конце опасного участка с лошади слетел отставший здоровяк стрелец, — слабый наездник, он не удержался в седле при такой дикой скачке. Он поднялся на ноги, хромая побежал за своей лошадью, отчаянно закричав вслед мчащимся вперёд товарищам — напрасно, его никто не услышал. Бату тщательно прицелился с края обрыва, и выпущенная сверху короткая стрела нагнала бегущего, вонзилась ему под лопатку. Тут же еще несколько стрел впились в него, опрокинули на землю, и он стал похож на поднявшего иглы дикобраза. При виде корчащегося в пыли стрельца Бату тряхнул кулаком, злобно рыкнул и пологим склоном с обратной стороны расщелины побежал к подножию уклона, где нетерпеливо ржал его вороной конь. Он не намерен был дать уйти тем, кто проскочили засаду.

Избежавшие гибели члены отряда, наконец, вырвались из расщелины, но по пологому боковому уклону седловины, которая протянулась от ребра горы к пригорку, им наперерез с хищными взвизгами и гиканьем устремились десять всадников, те самые, кто по предположению Бориса должны были преследовать их сзади. Очевидно, они намеревались перекрыть выход из расщелины, однако не успели этого сделать. Кони с джунгарами быстро приближались. Более удобного случая воспользоваться ружьями трудно было представить. Как по приказу, выстрелили и стрельцы, и Мещерин, и казачок. Двоим разбойникам ружейная пальба стоила жизней, еще под одним лошадь пала на передние ноги, перевернулась, задавила своего всадника, ломая ему позвоночник. Но другие, опытные наездники, степными хищниками быстро нагоняли малочисленный отряд. Они радостно завизжали, настигая подьячего.

Подьячий скакал в хвосте отряда. Ему никак не удавалось запалить от дымящего жгута фитиль гранаты, и он невольно притормаживал лошадь, отставал. Оглянувшись через плечо на радостный визг погони, Мещерин позволил обогнать себя стрельцам и атаману с казачком, сам же повернул обратно. Заметив это, Борис тоже развернул недовольно хрипящего жеребца навстречу джунгарам.