Алмаз — драгоценный камень

Сердце Алешки замирало от страха, но он сидел и слушал. А потом дома, когда мама, поцеловав его и пожелав спокойной ночи, тушила свет и, плотно прикрыв дверь, выходила, ему становилось зябко даже под толстым одеялом из верблюжьей шерсти. Из углов слышались шорохи. Перед глазами начинали мелькать страшные лица убийц и бандитов. Алешка вскакивал и включал свет. И сколько бы раз за ночь мама ни гасила, Алешка тотчас просыпался и включал свет вновь.

Утром Алешка вставал поздно, невыспавшийся и раздраженный. Есть ему не хотелось. Он капризничал и грубил. А, попав на улицу, злость за свои ночные страхи старался выместить на тех, кто послабее.

* * *

Едва в сентябре начались занятия, как на Алешку посыпались жалобы: одного толкнул, другого ударил. А свою соседку по парте Зину Лагунову он так допек, что родители потребовали пересадить ее от Жукова.

Учительница вызвала маму. Дома Алешка получил хороший нагоняй. Притих на неделю. А потом опять взялся за свое. Чуть не каждый день кого-нибудь да обидит.

Когда в классе появились новенькие и с Алешкой посадили Аню Глушкову, он похвастался Ивасу:

— Она от меня завтра же убежит!

— Во дает! — удивился Ивас. — А может, она ничего? Вон моя Лидка ничего. И списывать дает, и не фискалка.

— Вот еще! — не унимался Алекс. — Хочу сидеть один. И буду!

Он стал всячески досаждать Ане: то под руку толкнет, то тетради на пол свалит.

Как-то на уроке физкультуры, увидев, что у Ани развязался шнурок на кедах, Алекс наступил на него, и Аня со всего маху шлепнулась на пол.

Адена Березко подняла Аню и подскочила к Алексу:

— Ты думаешь, я не видела?! — и добавила удивленно, глядя ему прямо в глаза: — Ну почему так? Лицо у тебя красивое, а сам злой. Почему?

Алешка хотел стукнуть ее как следует, но неожиданно для себя покраснел, отвернулся и пробормотал:

— Подожди. Тебе тоже будет. Думаешь, я про портфель забыл?

— Какой портфель?

— Такой! Что ты в кусты забросила. Я, пока его доставал, весь исцарапался. И карман оторвал. А мама ругала.

— Так ты же портфелем Аню бил!

— А тебе какое дело? Я тебя не трогал, и не лезь!

— Бить Аню я не дам! Она моя подружка.

— Ты у меня сама заплачешь! — пригрозил Алекс.

На другой день на большой перемене, когда Алена пробегала мимо, он подставил ножку. Алена споткнулась, с разбегу врезалась в толпу девочек и остановилась. А Алешка сам потерял равновесие, ткнулся лицом в подоконник и разбил нос.

Тотчас его окружили мальчишки.

— Чего ж вы стоите! — крикнула Алена, протискиваясь в круг. Схватила Алешку за руку, втащила в класс, усадила за парту и, подняв ему лицо вверх, приказала: — Сиди так! Я сейчас.

Через минуту она появилась снова и приложила свой носовой платок, смоченный холодной водой. Алешка хотел сбросить платок, но Алена не дала:

— Ты потерпи. Не брыкайся. Сейчас все пройдет…

На следующей перемене Ивас сказал ехидно:

— Вот дает новенькая! Я думал, за подножку она затрещину влепит. А она тебе платочек приложила. Ты ей понравился!

— А иди ты! — огрызнулся Алекс. — Просто она дура!

* * *

В субботу, когда класс уже спустился в раздевалку, Зинаиду Ивановну позвали к телефону.

— Вы потихоньку одевайтесь. Я быстро, — сказала она, уходя.

Мальчики кинулись без очереди. Образовалась пробка.

Добыв пальто, Алекс вырвался из-за барьера и увидел Аню, которая стояла в сторонке, ожидая, когда все оденутся.

— Глушкова! Смотри, у тебя пуговица оторвалась!

— Где? — нагнув голову, Аня глянула на платье.

Алешке только это и было нужно. Он двумя пальцами крепко схватил Аню за тоненький бледный нос и потребовал:

— Ну, признавайся теперь, что ты тетеря!

— А-а-ай! Бо-о-оль-но! — закричала Аня, пытаясь освободиться.

— Скажи, что тетеря! Скажи! — смеялся Алешка.

— Ты зачем ее мучаешь? Она слабенькая! — подбежав, выкрикнула Алена и так сжала ему кисть, что Алешка сразу отпустил Аню.

— А ты сильная! Да?! Тогда я тебя! — Алекс изо всех сил вцепился в нос Алены.

— Ах, ты так! — Пальцы Алены, будто клещами, сжали его нос.

— Бв-вось! Бв-вось, гововю! — гундося, закричал Алекс.

Он дергался, мотал головой, но Алена держала крепко.

— Сначала ты брось, — требовала она.

— Жми, Алекс! — кричали мальчишки.

— Молодец, Аленка! Пусть знает! — подбадривали девочки.

Алекс чувствовал, что больше не выдержит. Отпустил нос Алены и, расталкивая смеющихся одноклассников, рванулся из раздевалки.

* * *

— Ну, как твои дела? — открыв дверь, спросила мама.

Алешка пробурчал что-то, прошмыгнул под маминой рукой, бросил портфель в угол прихожей и скрылся в своей комнате.

Войдя к нему, мама увидела, что Алешка, не раздевшись, лежит на кушетке лицом к стене.

— Что случилось? Получил двойку?… Да говори же! — мама нагнулась над ним, увидела красный нос и мокрую от слез щеку. — Тебя опять побили?

— Никто меня не бил! — тонким голосом закричал он и уткнулся лицом в подушку.

Сколько мама ни пыталась узнать, в чем дело, Алешка только дергался и кричал, чтобы его оставили в покое. Потом затих.

Возвратись из магазина, мама увидела грязную посуду в мойке: Алешка поел и куда-то улизнул.