Алмаз. Книга вторая

– Правда, почему *** твою мать?! – взорвался Костя, дав волю эмоциям. Он впервые повысил на меня голос. Я растерялась и была задета, но пропустила грубость мимо ушей, надеясь, на скоро последующие извинения. Но Костя и не думал оправдываться, а только все больше напирал: – Ты всего-то в девять утра оказалась в квартире у другого мужчины! Бросила все и прибежала к Лёхе! Спрашивается: зачем?!

– Я хотела разобраться с возникшими трудностями, не привлекая тебя, – почему-то почувствовал себя виноватой.

– Чудесно, – погасил вспышку ярости и старался говорить спокойным тоном. – У тебя возникли трудности, и ты обратилась за помощью к Лёхе. Не ко мне, к нему. – Я начинала понимать, к чему клонит Костя, и хотела остановить, пока его совсем не занесло, но музыкант намерен был высказать все, что кипело в нем. – По-твоему, я совершенно бесполезен? От меня можно только ждать эксцентричных выходок, а на ответственные поступки я не способен?

– Нет, конечно, нет, – невольно сделала шаг к нему, будто моя близость помогла бы убедить его, примерить нас.

– После сегодняшнего утра звучит как-то неправдоподобно, – отступил назад, не подпуская к себе. В этот момент я испугалась, что по-настоящему могу потерять его.

И тут меня осенило: и правда, почему я не доверилась Косте? Почему не обратилась за помощью к тому, кто никогда не подводил меня? После всего того, что Костя все это время делал для меня – поддерживал, находил выход из самых скандальных ситуаций, принял с моим прошлым – как я могла таить что-то от него?!

– Декан вымогает у меня деньги, – произнесла на одном дыхании, – не хотела просить тебя заплатить, – я делала одно признание за другим, но от этого говорить легче не становилось, – ты и так практически содержишь меня. Знаю, ты любишь меня, но, тем не менее я все сильней начинаю чувствовать себя обязанной.

Напряжение спало, на Костином лице появилось облегчение.

– И это всё? Все твои ужасные проблемы? – Он перекинул чехлы с костюмами через спинку дивана и подошел ко мне, нежно беря за руки. – Тебя волнуют деньги? Хочешь, раздадим их, потратим на благотворительность, – не понимала, то ли пытался развеселить, то ли издевался, – а концерты я буду давать бесплатно? Переедем обратно в тесную комнатку Аниной квартиры, – принялся расписывать наше сомнительное будущее, – и будем жить на твою стипендию. Хочешь? – Клянусь, была уверена, что после последнего вопроса он непременно игриво подмигнёт.

– Ты смеешься надо мной? – нахмурилась и начинала дуться, что он не воспринимает меня всерьез.

Костя поспешил меня переубедить:

– И в мыслях не было, – обнял, поглаживая по волосам, словно утешал обиженную девочку. – Я хотел сказать, что это всего лишь деньги. Вышло так, что они у меня есть.

– Не просто «есть», – подняла голову и серьезно посмотрела на Костю, – ты их заработал. Я знаю, как они тебе даются, – успела познакомиться с закулисной жизнью и ее «кухней» и смогла сделать для себя некоторые выводы. – Да, в твоей работе есть немалая доля развлечений и порой ты буквально ловишь кайф, – Костины глаза заблестели, а губы тронула кривоватая ухмылка (о, да он понимал, о чем я говорю), – но еще я вижу, какой это и труд. – Веселье растаяло, и дальше он напряженно слушал, впитывая каждое мое слово. – Тебе приходится встречаться с неинтересными людьми только потому, что это бизнес; часами позировать для фотографов и отвечать на одни и те же вопросы снова и снова ради пиара; иногда чуть ли не сутками торчать в студии; по несколько часов кряду выступать на сцене. После этого ты еще платишь за квартиру, тратишься на поездки и на многое другое. А во сколько обошлось одно только платье для меня? Я таких денег никогда в руках не держала.

– Не надо делать из меня мученика, – прервал мой монолог, который грозил перерасти в обычное самоедство. – Некоторые вагоны разгружают (вот это и правда труд), а я всего лишь бренчу на гитаре и единственные мои трудовые мозоли – на подушечках пальцев от струн. Я бы хотел сидеть в пустой комнатке и играть для себя, но тогда умру от голода. Благодаря Андрею я смог превратить свое хобби, а теперь любимое дело, в заработок. Пришлось пойти на некоторые уступки (такие как фото- и автографсессии и вся прочая мишура), но зато я могу спокойно сочинять песни и знать, что у меня будут деньги, банально, на карандаш и лист бумаги, чтобы записать их. Да, порой бывает тошно, хочется все бросить и сбежать на необитаемый остров, чтобы не дергали за веревочки как марионетку, но в целом ты права, сцена – мой личный наркотик. А если говорить о расходах, – не забыл прояснить так волнующий меня вопрос, – то в квартире живу и я, отдыхать летаю тоже я, и твое платье для меня – любоваться тобой. Так что, детка, ты тут не причём и деньги я трачу на себя исключительно из собственного эгоизма, – улыбался, радуясь своей находчивости.

Надо же уметь все так перевернуть.

– А если серьезно? – хотя на это было мало надежды.