Алмаз. Книга вторая

Шатаясь, она поднялась по лестнице и вернулась в свой персональный ад, из которого, несомненно, хотела вырваться.

С горечью я вспомнила, где видела эту незнакомку. Там, в той темной душной комнате в компании двух полураздетых мужчин. Хотела она этого? Понимала, что делает или, как и многие здесь, была под кайфом? Ни об этом она плакала, ни об этом сожалела? Я окончательно запуталась, совершенно не понимаю такой жизни.

Вернувшись к главному входу, застала Костю за непривычным занятием – он курил. Причем делал это так умело, что не возникало сомнений, что держит сигарету в руках не в первый раз.

– Ты куришь? – удивилась.

Думала, Костя подпрыгнет на месте от неожиданности, отшвырнет сигарету и будет оправдываться, но он бросил на меня ленивый затуманенный взгляд:

– Иногда, – и демонстративно затянулся.

– А что еще ты делаешь иногда? – было не время и не место устраивать допрос, но сейчас он не смог бы солгать, даже если бы захотел. А мну нужно узнать правду. – Например, пьешь? – задала первый вопрос, и Костя согласно кивнул. – Наркотики? – Снова кивок. – Уединяешься с девушками в vip-комнате? – озвучила свой самый большой страх. Костя стоял неподвижно, и я уже готовилась облегчено выдохнуть, но медленно, будто сомневаясь, в очередной раз он кивнул.

Неосознанно шагнула назад и чуть не налетела на капот затормозившей рядом машины – долгожданное такси.

– Осторожно! – вскрикнул Костя, ловя меня за локоть.

– Поехали домой, – отрешенно произнесла и, высвободив руку, открыла дверцу авто. Ужасно хотелось скинуть с себя усталость и грязь этого дня.

***..

Я проснулась от дикого мужского рева вперемешку с матом. В темноте потянулась, чтобы разбудить Костю, но вторая половины постели пустовала. Снова раздался жуткий вопль – на это раз я подскочила, окончательно проснувшись.

Пошла на звук льющейся воды и обнаружила Костю в душе. Он стоял под струями воды с опущенной головой, упираясь руками в стену, и выглядел так, будто боролся с желание выскочить из душевой кабинки. Заподозрила что-то неладное, когда заметила отсутствие пара, что заполняют все вокруг, когда подолгу принимаешь горячую ванну.

– Ты спятил!? – кинулась под душ, закручивая кран. Вода была просто обжигающе ледяной.

– Уйди, – пыхтел Костя, сжимая дрожащие губы. – Так надо.

– Для чего? – на меня едва попала вода, но этого было достаточно, чтобы понять как это нестерпимо холодно. – Чтобы заболеть? Или это такая форма самобичевания? – возможно, вспомнил, что натворил вчера и наказывал себя.

– Чтобы прийти в себя, – с животным рыком тянулся к крану, чтобы снова открыть воду.

– Может, просто поспишь? – предложила более гуманный способ протрезветь.

– Этого недостаточно, – замотал головой. – Я привык, – а сам весь дрожал. – Только так мозги встают на место.

– Тогда тебе к психиатру, – посоветовала. – Никакого душа, – категорически запретила. – Выходи.

– Рита, уйди, – снова засопел, но на этот раз от злости.

– Выходи, – тоже злясь, требовала, чтобы он закончил над собой издеваться.

– Уйди, – всё упирался, как баран. Неужели трудно уступить?

– Рита!

– Костя!

Никто из нас не собирался уступать, и тогда я перешла к решительным мерам: шагнула в душевую кабинку.

– Что ты делаешь? – не понимал Костя хода моих мыслей.

– Я с тобой, – и открыла воду. Чуть не вскрикнула от обрушившегося на голову холода, но стойко терпела. – Тоже хочу взбодриться, – стиснула зубы.

Было холодно, почти больно, но никто из нас двигалась с места.

– Какая же ты упрямая, – сдался первым Костя и потянулся к крану за моей спиной.

Постепенно ледяной ливень, безжалостно хлыстающийся по обнаженным спине и плечам, превратился на теплый ласкающий дождик. Я уже не дрожала, как и Костя. Вода, стекая с мокрых волос, струйками бежала по лицу, очерчивая каждую черточку. Я следовала за ней взглядом, натыкаясь на последствия драки, которые вчера не заметила: багровеющий синяк под правым глазом и разбитая губа. Хотелось пожурить его как задиристого мальчишку, что постоянно на свою голову находит неприятности, но взглянула в его глаза и это желание тут же исчезло. Его взгляд пробирался под кожу, моля о чем-то.

– Согрелся? – провела ладонью по плечу, чтобы самой проверить.

Вместо ответа он потянулся ко мне, чтобы поцеловать, но в последний момент, остановился, так и не коснувшись моих губ. Сомневался.

Пальцем осторожно, не касаясь ссадины, очертила нижнюю линию губ:

– Болит?

В Костиных глазах вспыхнула искра надежды, он прильнул к моим губам.

Сначала поцелуй был неуверенным и нежным, но посотенно становился все более грубым напористым, а руки легли на бедра, подбирая края моей вымокшей ночной сорочки. Пальцы ухватились за край белья, стягивая его вниз, не заставляя сомневаться в Костиных намерениях.

Наша любовь никогда нельзя назвать испепеляющей. Она не горела страстью, скорей согревала трепетом и нежностью, поэтому такая вспышка желания была странной. С Костей было что-то не так, но вместо слов он решил использовать секс.