Алмаз раджи

Мы бросились в погоню напролом через заросли, не разбирая дороги. Сильвер, стараясь не отстать, так работал своей деревяшкой, что не всякий двуногий поспел бы за ним. И все же, когда мы достигли откоса, откуда начинался спуск к бухте, он отстал от нас ярдов на тридцать.

– Доктор, доктор! – кричал он, задыхаясь. – Поглядите! Спешить больше некуда!

И действительно: трое оставшихся в живых пиратов бежали совсем не к берегу, а к возвышенности Бизань-Мачта. Таким образом, мы уже отрезали их от шлюпок и вполне могли позволить себе передохнуть. Сильвер, вытирая заливавший его глаза пот, подошел к нам.

– Благодарю вас от всего сердца, доктор, вы поспели как раз вовремя, чтобы спасти нас обоих… Ба! Кого я вижу! Да это и в самом деле ты, Бен Ганн! Как поживаешь?

– Да, это и в самом деле я, – ответил бывший пират, странно извиваясь, словно угорь. – А как вы себя чувствуете, мистер Сильвер? Правда, я неплохо с вами посчитался за все, что вы сделали со мной?

– Ох, Бен! – сокрушенно покачал головой Сильвер. – Подумать только, какую шутку ты сыграл с нами всеми…

Доктор отправил Грэя назад, чтобы тот прихватил кирку, брошенную пиратами. Затем мы спустились по откосу к шлюпкам, а по пути доктор коротко поведал мне обо всем, что случилось за время моего отсутствия. Сильвер с жадным интересом прислушивался к этому рассказу, главным героем которого оказался слегка спятивший островитянин Бен Ганн.

Давным-давно, во время своих одиноких скитаний по острову, он случайно наткнулся на скелет под сосной. Это он забрал нож покойного и его кисет с табаком, а со временем отыскал и выкопал сокровища Флинта. Затем в несколько приемов Бен перенес все золото в пещеру, находившуюся у подножия двуглавой вершины в северо-восточной части острова. В этом безопасном месте он его и спрятал. Случилось это примерно за два месяца до прибытия «Эспаньолы».

Все это доктор узнал от него при первой же встрече – сразу после злополучной атаки на блокгауз. На следующий день, обнаружив, что шхуна исчезла, доктор решил отдать Сильверу карту Флинта, ставшую ненужной, и наши припасы в обмен на то, что их оставят в покое. Тут он ничем не рисковал – у Бена Ганна имелся такой запас солонины из козлятины, что его хватило бы на большой отряд. Таким образом, мои друзья покинули блокгауз и перебрались на вершину двуглавой горы. Там им не грозила тропическая лихорадка, а сокровища отныне находились под их охраной.

– Я догадывался, Джим, – добавил доктор, – что наше переселение окажется для тебя полной неожиданностью, и ты можешь попасть в беду. Но, несмотря на все мое расположение к тебе, я вынужден был сначала позаботиться о тех, кто исполнял свой долг. Ведь ты сам удрал от нас, не правда ли?

Однако в то утро, когда доктор обнаружил меня в плену у пиратов, он тотчас понял, какой опасности я подвергнусь, когда злодеи обнаружат, что клад исчез. Первым делом они выместят свою ярость и разочарование на мне. Поэтому доктор едва ли не бегом бросился в пещеру, прихватил с собой Грея и Бена Ганна и направился к исполинской сосне. Сквайр остался наверху – ухаживать за капитаном и охранять сокровища. Но еще на полпути доктор заметил, что пираты уже двинулись на поиски и тащат меня с собой. Тогда он послал вперед быстроногого и хорошо знающего местность Бена Ганна, а тот решил напугать суеверных пиратов. Вышло это у него так убедительно, что пираты замешкались, и доктор с Греем успели устроить засаду у опустевшей ямы еще до нашего прибытия.

– Слава Всевышнему, что со мной оказался Джим Хокинс! – воскликнул Сильвер. – Не будь его, вы бы, доктор, и пальцем не пошевелили, даже если б меня изрубили в фарш!

– Разумеется, – весело посмеиваясь, ответил доктор Ливси.

Когда мы добрались до берега, доктор заступом пробил в нескольких местах днище одной из шлюпок. Мы все погрузились на другую и отчалили, взяв курс на Северную бухту. Путь предстоял неблизкий – миль восемь – десять, но Сильвер, несмотря на усталость, сел на весла и греб наравне со всеми. Вскоре мы вышли из пролива и оказались в открытом море. Снова стоял штиль, и мы беспрепятственно обогнули юго-восточный выступ острова – тот самый, который «Эспаньола» огибала всего четыре дня назад.

Когда мы проходили мимо горы с двумя утесами на вершине, с моря стал виден вход в пещеру Бена Ганна. Рядом с ним виднелась крохотная фигурка человека, опирающегося на мушкет. Это был сквайр Трелони. Все мы, в том числе и Сильвер, приветствовали его радостными криками.