Алмаз раджи

– Вперед, – проговорил Сильвер, едва шевеля посеревшими от страха губами. – Не бойтесь ничего и держитесь стойко. Кто бы там ни был, это не призрак, а живой человек. И голос мне этот как будто знаком. Должно быть, кто-то насмехается над нами.

Сильвер приободрился, бледность с его лица исчезла. Остальные пираты тоже мало-помалу приходили в себя. Вдруг издалека снова послышался тот же голос. На сей раз это было не пение, а истошный крик, эхом отдавшийся в расселинах Подзорной Трубы:

– Дарби МакГроу! Дарби МакГроу! – вопил голос.

Затем он стал сыпать ругательствами, и вдруг завыл:

– Подай рому, Дарби-и-и!

Пираты остолбенели, пуча глаза. Таинственный голос умолк, а они все еще стояли, ошеломленно переглядываясь.

– Дело ясное, это Флинт, – забормотал один. – Надо бежать отсюда!

– Точно вам говорю – это были его последние слова перед смертью! – прошелестел Морган.

Дик вытащил свою Библию и начал усердно молиться. Один Сильвер, хоть зубы у него и стучали от страха, не сдавался.

– Никто, кроме нас, на этом острове не мог слышать о Дарби… – пробормотал он, а затем, взяв себя в руки, вдруг гаркнул: – Эй вы, послушайте меня! Я пришел сюда за кладом, и никто – ни человек, ни дьявол – не остановит меня. Я не боялся Флинта при жизни и, будь я сотню раз проклят, не испугаюсь его и мертвого. Здесь, неподалеку, лежат семьсот тысяч фунтов стерлингов. Разве настоящий джентльмен удачи может повернуться спиной к такому богатству из страха перед синемордым пьяницей, да к тому же еще и дохлым?

Но эти слова не вернули пиратам мужества. Наоборот – теперь они осуждали Сильвера за непочтительное отношение к покойному.

– Брось, Джон, не надо! – прервал его Мерри. – Не стоит оскорблять привидение…

Остальные были до такой степени охвачены страхом, что не могли вымолвить ни слова. Они охотно пустились бы наутек, но страх словно лишил их ног, и они, как овцы, жались к Джону Сильверу, полагая, что тот защитит их от неведомого. Глядя на это, Сильвер действительно слегка оправился.

– Привидение, говоришь? Допустим, – продолжал он, – но вот что выглядит странно. Все мы слышали эхо этих криков, верно? А видел ли кто, чтобы привидение отбрасывало тень? Нет, говорю я вам. А эхо – то же самое, что и тень. Откуда же оно тогда взялось, если голос принадлежал привидению?

Такой аргумент показался мне не слишком убедительным, но никогда не знаешь, что подействует на суеверных людей.

Первым опомнился Джордж Мерри.

– Верно! Ох и голова же у тебя, Джон! Успокойтесь, парни. Мы ошиблись, приняв этот голос за голос Флинта. Это не он; скорее, это похоже на голос…

– На голос Бена Ганна, сгореть мне в аду! – выкрикнул Сильвер.

– Точно, Бен Ганн! – вскричал, приподнимаясь, Морган.

– Да ведь какая разница? – возразил Дик. – Флинт покойник, и Бен Ганн тоже мертв.

В ответ на это пираты заухмылялись.

– Да кто ж станет бояться Бена Ганна, хоть живого, хоть мертвого! – проговорил Мерри.

Все мигом приободрились. Переговариваясь между собой, пираты лишь время от времени прислушивались, но, не услышав ничего подозрительного или пугающего, окончательно успокоились и, взвалив на плечи инструменты, двинулись дальше. Джордж Мерри шел впереди всех, держа направление по компасу Сильвера. Очевидно, он сказал правду: никто из пиратов не опасался ни Бена Ганна, ни его призрака.

Только Дик цеплялся за свою Библию и продолжал пугливо озираться. Но на него никто не обращал внимания, а Сильвер даже посмеивался над его страхом.

– Я же говорил тебе, Дик, что Библия с вырванными страницами ни на что не годится. На ней нельзя даже поклясться, а уж привидению на нее и вовсе наплевать!

Однако на Дика насмешки Сильвера не действовали. Жара, усталость и страх окончательно лишили его сил, к тому же, как и предсказывал доктор, у него начинался приступ лихорадки.

Теперь мы двигались по открытой местности. Плоскогорье было слегка наклонено к западу, там и сям на нем высились громадные сосны. Между зарослями мускатника и азалий попадались просторные, залитые солнцем поляны. Держа на северо-запад, мы постепенно приближались к плечу Подзорной Трубы. Внизу виднелась западная бухта, на берегу которой я совсем недавно спускал на воду сплетенный из лозы челнок.

Первая из исполинских сосен после сверки по компасу оказалась неподходящей. То же самое произошло и со второй. Третья сосна поднималась над зарослями почти на двести футов – это было дерево-патриарх со стволом в несколько обхватов, в тени которого мог бы укрыться от солнца целый кавалерийский отряд. Эта сосна наверняка была видна с моря, и именно ее Флинт нанес на свою карту.

Впрочем, величие этого исполина растительного мира нисколько не занимало пиратов – гораздо больше их волновала мысль о зарытом где-то поблизости кладе. Близкое золото развеяло все их страхи; глаза моих спутников горели, их движения стали порывистыми, шаги быстрыми и твердыми. Они думали только об одном – об ожидавшем их несметном богатстве, о беспечной и роскошной жизни, которую оно сулило.