Алмаз раздора. До и после Шерлока Холмса [сборник]

— Не надо, сэр! — крикнул дюжий пожарный, хватая его за руку. — Там же сплошной огонь, нам не пройти!

— Пусти меня! — взревел Чарли.

— Нам всем конец, если дверь рухнет!

— Пусти меня!

— Бросьте топор, сэр, бросьте!

После недолгой борьбы топор с грохотом свалился на каменные ступени. Не успел он упасть, как кто-то его подхватил. Из-за густого дыма я не разглядел, кто именно. Рядом с пожарным промелькнула какая-то фигура, послышался звон сбиваемого замка, затем из дверного проема вырвался огромный язык пламени, в одно мгновение накрывший нас. Я почувствовал, как раскаленная волна ударила мне в лицо, и больше я ничего не помню. Когда я пришел в себя, я стоял, прислонившись к дверному косяку, жадно ловя ртом свежий ночной воздух, а Уэлстед, весь обожженный, продолжал яростную борьбу с пожарным, который держал его сзади за руки и изо всех сил оттаскивал от лестницы, превратившейся в сплошную огненную полосу.

— Да назад же, сэр! — рычал голос пожарного. — Одной жизни разве мало? Этот парень, невысокий такой, в гетрах, который еще дверь-то взломал, — так вот, он погиб. Сам видел, как он прыгнул прямо в огонь. Его уже не вернуть!

Осторожно поддерживая Чарльза под руки, мы с Далланом отвели его на улицу. Всех нас шатало, словно пьяных. Пламя поднялось еще выше, но верхний этаж и крыша продолжали возвышаться над ним подобно темному острову в огненном море. Темное окно комнаты мисс Сисси по-прежнему оставалось закрытым, а между тем рамы уже дымились. Внутри не было видно ни малейших признаков движения. Бедняга Уэлстед упал мне на грудь, рыдая, как ребенок. Я вдруг ощутил безумное желание увидеть там пламя. Тогда бы я знал, что все кончено, что пришел конец ее боли и страданиям. Через мгновение я услышал звон выбитого изнутри стекла и опустил голову, чтобы не видеть того, что я жадно хотел лицезреть всего несколько секунд назад. И тут же до меня донесся тысячеголосый крик, полный такой безумной радости и ликования, какого, я надеюсь, никогда больше не услышу.

Уэлстед и я подняли головы. Балансируя на узком карнизе, в оконном проеме стоял человек. Позади его горела рама. Изорванная одежда висела на нем обгорелыми лохмотьями, волосы дымились. Сквозняк, возникший из‑за выбитого стекла, еще больше раздул пламя, так что за его спиной бушевал огненный вал, а от земли его отделяло двадцать с лишним метров. И все же на этой узкой кромке, по обе стороны которой его ждала неминуемая гибель, возвышался Джо Смит, тот самый грубый и косноязычный простолюдин. Он связывал вместе концы простыней. Стоявшие внизу женщины плакали, а мужчины подбадривали его, и все, как один, молились и благословляли нашего Джозефа. Он вдруг пошатнулся и исчез столь внезапно, что все подумали, что он упал, но через мгновение он вновь появился в оконном проеме. На сей раз он был не один, а с девушкой, которую он ринулся спасать, чье бесчувственное тело было перекинуто через его плечо. Наш храбрец, очевидно, сомневался в прочности этой импровизированной веревки, поскольку, преодолевая эти смертельные четыре метра, сам Смит держался за раскаленную почти докрасна водосточную трубу, удерживая мисс Ньюсом другой рукой, которой он вцепился в простыни. Они спускались долго, бесконечно долго, но вот, наконец, его ноги коснулись верхней ступеньки пожарной лестницы. Возможно, мне послышалось, как наверху чей-то голос произнес: «Порядок, малышка», прежде чем все потонуло в громких возгласах радости и восхищения.

Пожар в Лондоне. Гравюра XIX века

Мисс Сисси, гораздо более напуганную, нежели пострадавшую от пожара, тотчас же вверили заботам ее наполовину обезумевшего от всего пережитого отца, в то время как я помогал снимать нашего Джентльмена Джо с лестницы. Он лежал на земле, тяжело дыша, весь ободранный и обожженный. Его элегантное пальто превратилось в обгорелые лохмотья, но по странному капризу судьбы его галстук радужной расцветки и булавка в виде подковы избежали столь плачевной участи и представляли собой в высшей степени странный оазис посреди выжженной пустыни. Он не шевельнулся и не произнес ни слова, пока мимо него не прошли Сисси Ньюсом и ее отец, направлявшиеся к кэбу. Джо сделал слабый жест рукой, давая понять, что хочет поговорить с ней. Она остановилась и наклонилась к нему. Никто, кроме меня и нее, не слышал, что же он прошептал.

— Не волнуйтесь вы так, мисс. Ну, не та лошадь пришла первой — так оно ведь бывает. Он славный парень, куда лучше меня, и сделал все, что мог, но ему не свезло.

Не образец красноречия, но от этих слов милые глазки Сисси покраснели и увлажнились; я же не могу поручиться, что сам пару раз не всхлипнул.