Алмаз розенкрейцера

На завтрак подавали овсяную кашу, яйца в крутую, кофе, хлеб с маслом, чёрную и красную икру. После трапезы Джо оделся и пошёл гулять по саду, а Алиса решила осмотреть библиотеку князя. Хоть основная коллекция Воротынского находилась во дворце, на даче тоже было, что почитать. Так, она нашла собрание сочинений Уильяма Шекспира на английском языке, 1823 года издания, книгу Александра Дюма «Учитель фехтования», с автографом автора, первое издание «Рождественской песни» Чарльза Диккенса и многое другое. Вообще, князь Владимир Воротынский был страстным коллекционером и коллекционировал многое: книги, монеты, открытки, трости, шляпы, почтовые марки, карманные часы, картины и скульптуры. Его дед в 1842 году открыл галерею искусств, основанную полностью на коллекции живописи и скульптуры князей Воротынских. И, поскольку финансы позволяли, Владимир Александрович продолжал пополнять семейную коллекцию всё новыми экспонатами. Двоюродный брат Воротынского – Павел Дмитриевич Ахматбей однажды сказал: «Синдром дракона, милостивый государь – ваша фамильная черта». Действительно, страсть к накопительству была присуща и Владимиру Александровичу, и его отцу – Александру Фёдоровичу, и его деду – Фёдору Михайловичу, и его прадеду – Михаилу Дмитриевичу. За семьдесят лет, в коллекциях Воротынских скопилось более тридцати тысяч различных предметов искусства, в основном хранящихся в «Воротыновской» галерее и во дворце Воротынских на Почтамтской улице в Петербурге.

Владимир Александрович, как и обещал, вернулся к обеду, когда часы только-только пробили половину второго. После трапезы, князь пригласил Макмиллана в свой кабинет на стакан виски. Кабинет Воротынского был обставлен в стиле всего дома. Центральное место занимал рабочий стол, напротив которого, над дверями, висел портрет полного мужчины в камзоле, сидящего за мраморным столиком с бумагой в руке, на шее которого висел большой командорский крест ордена Святого Иоанна Иерусалимского, а на груди была звезда Святого Равноапостольного Андрея Первозванного. Под портретом, на золотой табличке было выгравировано: «Канцлеръ Россійской имперіи Свтлйшій князь Михаилъ Дмитріевичъ Воротынскій. 1747-1799». Вдоль одной стены стоял длинный книжный шкаф с энциклопедическими словарями, справочниками и научно-публицистической литературой. У другой же – большой кожаный диван с высокой спинкой и валиками в стиле ампир, по бокам которого стояли две тумбы. Над диваном, в золотом багете, висел портрет Императора Александра II, написанный на заказ. Перед рабочим столом стояло два мягких стула для посетителей, таких же, как хозяйский стул, но без подлокотников.

– Проходи, Джо, присаживайся – сказал князь вошедшему в кабинет Макмиллану, не вставая из-за стола.

– Ты расскажешь мне, что всё-таки случилось в театре, что ты даже пренебрёг завтраком? – спросил Джо, садясь на диван.

Владимир Александрович тяжело вздохнул, встал, подошёл к шкафу, открыл дверцу и вытащил хрустальный графин с виски и два хрустальных же стакана:

– Завтра, на вечерний спектакль «Гроза», придёт председатель Государственного совета Великий князь Кирилл Николаевич с женой – Александрой Георгиевной и сыном – Константином. Завтра ведь воскресенье?

– Да, воскресенье. А кто такой Великий князь?

Воротынский протянул Джо наполненный стакан:

– Великий князь Кирилл Николаевич – родной брат нашего Императора – князь сделал большой глоток и поставил стакан на стол – Я не волнуюсь, у меня всё готово. А вот актёры переживают как никогда. Актёры и Шпажский.

– Кто такой Шпажский?

– Художественный руководитель театра. Конечно, он привык к подобным визитам, но каждый раз волнуется, как пятнадцатилетняя дура перед свиданием – князь взял со стола свой стакан и сделал ещё один большой глоток.

– Скажи, Володя, а твои родители в курсе, с кем ты живёшь на даче? – спросил Джо, потягивая виски.

– Конечно. Я отправил им телеграмму ещё, когда мы были в Лондоне – ответил Воротынский, допив виски и поставив порожний стакан на стол.

– Нет, я имею в виду Милу. Они знают про неё?

– Конечно же, нет. Есть вещи, о которых им знать необязательно

– Тебе двадцать пять лет, Вова. Пора уже подумать о наследниках – Джо допил одним большим глотком и теперь вертел стакан в руке.

– Отец говорит то же самое…

– И что же?

– Родители не одобрят морганатического брака. Да и жениться на Миле я не намереваюсь – ответил Воротынский, сев за стол.

– В каком смысле?

Князь сел за стол:

– Мила – одна из многих. Временное увлечение