Алмаз сознания

— Она, радость моя, направлена на занижение духовного идеала, на исходное здоровье физического тела, и потому — неправильна. Идти надобно «сверху», из своего сердца, из высших духовных энергий, а не «снизу», начиная с энергий эфирных, плотских. Духовное сердце — и командир, и пульт управления, и царь, и начальник, и солнце. Ну, а как идти в бой без командира? Как функционировать компьютеру без панели управления? Как зародить жизнь на Земле и во всей планетарной системе без начального возгорания, пробуждения и активности солнца? Всю жизнь можно потратить на оздоровление тела в рамках даосской йоги и умереть здоровым. Даосские пути развития окольные, обходные, удлинённые и потому не только тупиковые, но и опасные. Те самые низшие энергии, которые лежат в основе высоких, очень легко и незаметно овладевают человеком и ведут его в дальнейшем за собой. Целой жизни не хватит, чтобы подняться от низкого к высокому, — к собственной сути, Алмазу сознания. В итоге на практике получается всё та же коварная злая магия, но уже под иным привлекательным и пикантным китайским соусом, которая уводит от чудесного и светоносного источника. Христианско-православный Путь шагает, простирается, взлетает, выводит человека сразу ввысь в непостижимые дали и высоты космоса… То, что ты ранее восхищался принципами учения даосов и стремился их воплотить на практике, — было неверным…

— По поводу психоанализа я и сам теперь понимаю, что это изощрённая ловушка ума, интеллекта, которая ни к какому развитию привести не может, но поясни мне, Старец, моё развитие в области трансперсональной психологии.

— Поток сознания Ст. Грофа только на поверхности такой привлекательный и интересный, — на самом деле он очень вредный и разрушительный. Это опасный, замешанный на грязном ментале, омут! Хочешь посмотреть, что было бы с тобой, если бы ты в нём увяз?

— Конечно! — с некоторым волнением сразу согласился я.

Старец слегка коснулся пальцем моего лба, и я увидел себя…

Я видел себя лежащим в больничной палате с высоким отбеленным потолком. На смятых мокрых простынях неистово, как в бреду, лихорадочно корчилось моё тело. В холодном поту, дрожа всем телом и цепенея от внезапных судорог, я находился в крайне болезненном состоянии наркотической ломки. Это был невыносимый ад, подталкивающий к самоубийству. Я был обречён, врачи пытались меня спасти…