Алмаз сознания

В нашей избе разместилось отделение пехотинцев-захватчиков, и поначалу русской семье разрешили остаться. Я с грустью смеялся над тем, как ночью моя мама воровала со стола оставленные солдатами конфеты — ей очень хотелось сладкого. Как её поймал проснувшийся немец и заставил играть на губной гармошке… Позже всех выгнали из дома, а скот порезали. Чтобы выжить, нужно было куда-то идти. Гонимые, голодные, обиженные, усталые мои родные брели по пыльной дороге. Брели когда-то в страхе и отчаянии мои дед и бабка с маленькими детьми под свистящими редкими шальными пулями. Моя бабка сильно убивалась по своей кормилице, корове Бурёнке. И здесь же на русской дороге моя мама-подросток увидела убитого русского лейтенанта с кровяной меткой у виска. Была залита кровью и грудь. Я очень живо представил то место, где лежал погибший воин, ведь по этому изгибу дороги я проходил не один раз. Какой живой и дорогой оказалась для меня связь поколений! Да и мои умершие дед и бабка в моём сознании остались такими отчётливо живыми! Когда мама стала рассказывать про то, как её старшая сестра, в ту пору молодая девушка, достала из окровавленной гимнастёрки убитого военного комсомольский билет и поняла, что ему было всего лишь восемнадцать лет, с моим сознанием произошла непредвиденная «изменёнка». Моему сознанию по некой чувствительной сердечной жилке удалось соскользнуть вглубь, в одну секунду переметнуться в прошлое моей мамы и так полно, сильно и ёмко вжиться, что я не просто смотрел глазами той девочки-подростка… Я увидел свою деревенскую родную округу того страшного прошлого, как будто полностью находился в описываемой картине сам… Сострадание по убитому офицеру, отдавшему свою жизнь за русскую землю; отчаянное сопереживание с мамой, любимыми и родными моими старикам вместило в себя и беды всего нашего рода, и гонимую, полную лишений Судьбу всех простых русских людей вообще. И неожиданно для себя я очень горько, с болезненным надрывом и безутешно заплакал. И долго не мог остановиться…

Благодаря Страннику, я больше не был безжалостным, как толтеки.

Ведь если бы не выжила мама, то не было бы и меня. Ничего для меня не было бы: ни моего поиска, ни доброго Странника, ни этой книги…

В эту же ночь ко мне в комнату постучали. Пребывая в знакомом мне просоночном состоянии, на грани сновидения и бодрствования, я отчётливо услышал тревожный и для сновидения слишком громкий стук в окно. На миг мне даже показалось, что это было наяву, но стук доносился из сонной яви. По ощущению меня будила чья-та женская рука. Она остерегающе-тревожно и настойчиво стучала. Оконное стекло сотрясалось, вот-вот готовое разбиться на мелкие кусочки.

Окно было готово разбиться…

Меня ожидают грандиозные перемены. Какие же???

Алмаз сознания

Сколь долго живёт на Земле человек, столь же страстно он ищет заветную тайну бессмертия и вечной молодости…

Время от времени в различных частях света и разных цивилизациях возникало, обнаруживалось вдруг некое тайное, мистическое знание, утверждающее, что такую возможность боги человеку даровали…

Это желанное, чудодейственное состояние в различных интерпретациях, традициях и у разных народов называлось по-разному: философский камень, пилюля или эликсир бессмертия, Чаша Грааль, Божественная амрита или сома, Небесная амброзия, алхимическая трансмутация, сознание Христа, Будды, Алмаз сознания…

Не бывает дыма без огня!

Ну, а, если в самом деле такое существует?! Как жалко, ничтожно и мелко тогда живёт-плавает-барахтается в этой жизни человек!

«Есть-есть-есть, — нашёл!» — причудливым и заговорческим шёпотом мечется по углам моей квартиры и отдаёт во внутреннее ухо.

Довелось и мне подсмотреть, подслушать и подержать в руках… В самом деле, ведь ЭТО — есть! И совсем офанател, обезумел от раскрывшихся и рассыпанных перед ногами духовных сокровищ. Не свой стал в лихорадочном возбуждении…

Пожалуй, именно в этом и состояло самое сильное моё общее духовное прозрение. Как и многие другие, был я непробиваемым убеждённым материалистом, а значит: жалким, немощным человеческим существом, обречённым на смерть, небытие, мрак. И под грузом этой тягостной, страшной ноши я прожил большую часть своей жизни — крайне безнадёжная, ужасная, безысходная ситуация! Трудно же себе представить мой восторг и радость, когда я осознал истину религиозных учений. Осознал в своём живом духовном опыте. Есть! у человека удивительная, волшебная перспектива и возможность не умирать, преодолеть свою смерть… Как жизнеутверждающе я торжествовал от такого неоспоримого открытия!