Алмаз Светлых

Именно она стала источником информации о том, что приехавший в Ирладнию Маб-Кенхельм входит в число Хранителей Первой Крови, и эту информацию из неё просто вытрясли, безо всякого гипноза, воспользовавшись «Взломщиком» из хранилища Департамента внутренних дел. Энна Авейон решила воспользоваться приездом Светлого в Дублин и устранить его с помощью Мивин — так, на всякий случай, чтобы не было ни малейшей возможности найти Камень с помощью Хранителя. Показания миледи Мирны дополнили и подтвердили картину, уже составленную из фрагментов других допросов, от Айне до Андархейна.

— Печально, что для неё всё так заканчивается. Семья Фириато уже отказалась от Мирны, детям запрещено вспоминать её имя, раз и навсегда. — Констатировал Одхан. — Хотя я понимаю, что иначе нельзя, но…

— Можно. — Непроизвольно вырвалось у меня.

— То есть?!

Я пожал плечами.

— Сейчас ты на территории юрисдикции Тёмных. У нас существовала такая практика после Переворота, существовала и здесь, после Шотландской резни. Сейчас милорд Эрик поступит так же. Мы это называем «выбить дурь».

— Каким образом? — Словосочетание «выбить дурь» явно не понравилось Светлому, но янтарные глаза уже блеснули заинтересовано.

— Очень просто. Предъяви на неё права, если тебе действительно её жаль. Она красивая, все дроу поймут, в том числе сам Эрик Эльдендааль. Достаточно попросить его об этом. Не знаю, как отреагирует милорд Маб-Зэйлфрид, но, возможно, он будет рад такому фиктивному предлогу спасти опальную родственницу из петли и сохранить лицо. То же самое касается её отца, главу Дома Ливеллейн. Она ведь его единственная дочь. Верно? Конечно, если я правильно понял, между этими двумя Домами не всё чисто, но… решать тебе. Я предложил выход.

Кенхельм соображал, потирая лоб. Чувствовалось, что всё это для него в новинку.

— Но… что мне делать дальше?..

— А это уже как твоя богатая фантазия подскажет. Миледи Мирна полностью лишается всех прав и становится твоей собственностью. Ничего необычного. Увозишь её из Ирландии в эльфийских браслетах, но сохраняешь ей жизнь таким нехитрым способом, вот и всё… Быть повешенной как леди или остаться живой как игрушка при адекватном… ты же адекватный, вроде?.. хозяине, — два варианта развития событий. Есть обстоятельства, в которых можно и нужно решать за женщину. Восстановить в правах тоже можно, но не знаю, нужно ли. Это делается только через женитьбу и только на нашей территории.

— Жениться?! Я?!

— Ну и не надо. — Миролюбиво согласился я. — Необязательно жениться на живой игрушке.

— Я… я подумаю. — Задумался милорд Одхан и отправился на представление, которое давно хотел посмотреть — ирландские сольные танцы[117].

Мне было не до культурных мероприятий. Предстояло жёстко контролировать прессу, дозируя информацию как в эльфийской, так и человеческой, прорабатывать планы проверки филиалов Департаментов безопасности и внутренних дел по всей территории Тёмных, предвосхищать возможные человеческие выступления на фоне «межэльфийских» разногласий. Домой я приходил только сменить одежду, а когда спал и ел в десятидневный период начального следствия — честно говоря, плохо помню. Пух жил у Брэйт, он отделался ушибом рёбер и вывихом левой задней лапы после того, как вцепился в ногу Маред, и та отшвырнула его с ударом об стену. Совещания в Кэслин Эльдендааль были через день, и на первом же стало ясно, как докопались до участия Андархейна в заговоре матрон.

Часть его сотрудников, официально задействованных по делу Белого Камня, ни сном, ни духом не подозревала о двурушничестве своего начальника. А потому, когда в случайном дружеском разговоре кое с кем из моих сотрудников выплыла деталь, что в ночь убийства леди Глоудейл было снято наружное наблюдение с отеля «Латтрелстоун», снято личным распоряжением милорда Лиама, факт не остался незамеченным.

Произошёл этот разговор за кружкой эля в одном из пабов Корка пятничным вечером, накануне моего отъезда к Двэйну. Меня беспокоить не стали, сообщили Миенфильду, а тот, будучи осторожным «спецом», не стал рубить с плеча, начав деликатно выяснять и сопоставлять слова, обстоятельства и поступки.

— Я понял, что под тебя кто — то усиленно «копает», когда так кстати обнаружился труп Маб-Армлона в подходящем месте. Когда Андархейн докладывал об этом, он слишком явно напирал на отсутствие у тебя алиби в ночь пребывания в отеле «Меррион». Я не стал разочаровывать «копателя», показывая всем окружающим, что ты, фактически моя правая рука, утратил доверие. Но никаких конкретных подозрений у меня не было, в том числе, в отношении Анархейна. — Так сказал Эрик после совещания, когда попросил остаться нас с Файноном. — Думаю, на моём месте ты поступил бы так же.

Владыка Тёмных был прав. Я вёл бы себя аналогичным образом, поощряя игрока за спиной к более активным действиям. Тёмные часто играют «втёмную», это наша суть.