Алмаз Тёмных (СИ)

Что он сказал, я не ослышалась?!

Запертая на ключ дверь, нахмуренные брови и, особенно, брошенное непечатное словцо, наперебой сигнализировали, что мне и вправду придётся туго.

Глава 12. Вкус крови

У меня не осталось никаких путей к отступлению!.. Впрочем, после того, что происходило между нами ночью, отступать и прятаться куда — либо, было бы бессмысленно.

Ночью мужскому самолюбию эльфа был нанесён болезненный укол — и кем? — кошачьей горничной! Правда, и моя природная чувственность потерпела сокрушительное фиаско. Объяснять милорду причины моей холодности, кроющиеся в прошлом, неправильно, глупо и даже смешно. С мужчинами такие вещи не обсуждают, разве что мужчина этот — дипломированный психоаналитик.

Нам обоим нужен был реванш. И хотя рассудок кричал мне: «беги!», тело тихонько, но настойчиво приказывало остаться.

А дальше было вот что…

Прежде всего, я в полной мере ощутила на себе контраст поведения милорда по сравнению с ночным происшествием. Итак… Вчера: нежно и трепетно подхватил на руки. Сегодня: безжалостно сгрёб в охапку. Вчера: едва касался моей кожи кончиками пальцев, как будто боялся стряхнуть пыльцу с крыльев экзотической бабочки. Сегодня прикосновения были на грани контролируемой силы, откровенно давая понять, что милорд себя сдерживает. Он действительно был зол — без преувеличений. Это пугало и возбуждало одновременно.

Я и не подозревала, что можно одним, каким — то неуловимо быстрым, движением, избавить женщину от платья. Надеюсь, оно не порвано?! Разумеется, у меня есть замена, но придётся как — то объяснять Норе…

Не успев опомниться, я оказалась прижатой к спинке низкого углового диванчика в крайне неудобной позе: мои бёдра — на коленях у Эрика, а моя шея — в сгибе его локтя, лежащего на спинке дивана. Второй рукой он обхватил меня за талию.

Не особо веря в успех, я всё — таки попыталась для очистки совести сопротивляться, и упёрлась ладонями в его грудь:

— Простите, милорд, вам нечем заняться с утра? Кажется, до моего прихода вы разбирали бумаги.

— У меня появилось более интересное занятие, Пэнти.

Занятие, видимо, заключалось в том, чтобы расстегнуть мой бюстгальтер и перейти к пощипыванию сосков?!. Ощущения на стыке боли и удовольствия заставили меня ёрзать в бесполезной попытке освободиться. Улыбка, едва тронувшая уголки губ милорда, подсказывала, что такое занятие, и впрямь, гораздо приятнее, чем текущая уборка в ящиках стола. Тёмное пламя на дне зрачков завораживало и притягивало к себе, заставляя трепетать в предвкушении чего — то необъяснимого, запретного и очень желанного. Нет, это просто невыносимо!

— Твоя очаровательная головка слишком много думает и что — то там воображает, когда совершенно не нужно. Выключи свою «думалку» хотя бы на время, пока я распоряжаюсь твоим телом.

— Но я… Я сама распоряжаюсь своим телом, милорд!

— Да? — С притворным удивлением в голосе спросил милорд и жёстко добавил. — Только не сейчас! Пора избавить тебя от призраков.

Эрик нежно провёл пальцем по моим губам, и внезапно опрокинул меня навзничь. У эльфов длинные пальцы, а с учётом физической силы для него не представляло ни малейшего труда удерживать одной левой рукой оба моих запястья у меня над головой. Правая рука бесцеремонно стащила с меня трусики, а потом слегка потянула за волосы на лобке, заставляя меня выгнуться и сделать судорожный вздох, не имеющий ничего общего с болью.

— Сheana féin fliuch, — удовлетворённо заметил милорд, и я услышала звук расстёгиваемой молнии на брюках.

Прим. авт.: Сheana féin fliuch — уже влажная, ирл.

Унизительная беспомощность, смешанная с диким возбуждением и моей досадой на саму себя, вылились в ту форму протеста, к которой, я думаю, милорд Эльдендааль не был готов. Едва начавшийся поцелуй, не такой интимный и спокойный, как ночью, а напористый и жадный, — поцелуй завоевателя — закончился для милорда прокушенной нижней губой, а я в полной мере познакомилась со вкусом его эльфийской крови.

На мгновение он отстранился, и я увидела, как в лавандовых глазах закипает гремучая смесь страсти, ярости и удивления. Струйка крови показалась на подбородке.

Если сейчас он меня ударит — это будет подобающим случаю горьким лекарством, которое навсегда излечит меня от влажных трусиков, дрожи в коленях и тяги к аромату ветивера. Ну?..

— Beag оlc iоra! — Раздался хриплый смех эльфа. — Ты думаешь, меня это удержит?.. Третья «галочка» злопамятности, Пантисилея.

Прим. авт.:Beag оlc iоra — маленькая злая белка, ирл.

С этими словами он перевернул меня на живот и рывком приподнял мои бёдра, буквально насадив затем на себя и напомнив, тем самым, некогда подсмотренную сцену на лестнице. Но тут ни о каком «мне всё равно» не могло быть и речи: я как будто задыхалась от огня, заполнившего всё тело.