Ей хочется встряхнуть себя, как провинившуюся кошку. Между ними давно ничего нет, они и не виделись уже лет шесть, даже не переписывались. Это чувство своё отжило, осталось там, на пыльных и жарких летних улицах Лагуна Ларго; в полутемных подсобках молодежного стадиона. Этому чувству не место в Турине.
Короткие любовные романы18+Елена Романова
Алмаз Турина
Red. Август 2018 г
Он изменился.
Андреа смотрит на знаменитого нападающего Николаса Перальту, Алмаз, звезду «Ювентуса», и не может поверить, что когда-то гоняла с ним по улицам одного из самых неблагополучных районов Лагуна Ларго, а он мечтал, что окажется в основе кордобского «Сентраль Кордова».
—
—
—
Она была права.
Он стал потрясающе красивым мужчиной. Нет, Андреа и до этого видела его фотографии в прессе, она знает, что Николас Перальта стал топовым игроком, ярким, как звездопад в ясную ночь, но всё равно он ошеломляет её, даже не подозревая об этом. Быть может, даже не узнавая.
Подавшись вперед, он сидит, сложив руки на груди, и хмурится, отчего две поперечные морщинки застывают между тёмных бровей. Облизывает губы — у Андреа пронзительно ноет в районе сердца.
Она отворачивается, с усилием возвращая внимание на матч между U-18 «Ювентуса» и U-18 «Интера». Времени остается пара минут до свистка; миланцы минимально ведут. По крайней мере, пока номер 10, чем-то неуловимо напоминающий юного Нико — зачем она опять срывается на мысли о нем? — не вырывается вперед, обводит одного и другого защитника, уворачивается от несущегося ему наперерез, и выходит с вратарем один на один.
Вратарь бы мог потянуть этот удар. Он бросается влево, едва касается кончиками пальцев мяча, но тот предательски летит в верхний левый угол по диагональной траектории.
Андреа не столько видит, сколько чувствует кожей, как вскакивает Нико.
Надо же, он волнуется за юниоров?..
Ноль на табло счета со стороны U-18 «Ювентуса» сменяется на единицу, и судья наконец-то дает финальный свисток.
Андреа трет лицо ладонями. Это предсезонка, трансферное окно закроется в следующем месяце, и она приехала в Турин вовсе не для того, чтобы вспоминать прошлое — оно отболело давно, ещё в восемнадцать. У неё другая жизнь, и если она не предоставит «Бока Хуниорс» отчет, эта жизнь может и трещину дать.
Направившись к тренеру, уже собравшемуся уходить в сторону раздевалок, Андреа окликает его.
Тренер оборачивается.
— Да?
— Андреа Родригес, «Бока Хуниорс». Могу я поговорить с вами о десятом номере?
Он скрещивает руки на груди.
— Его не продадут.
— Это не нам с вами решать, — Андреа пожимает плечами. — Пока я должна отправить скаутский отчет. Расскажите о нём.
Тренер вздыхает, чешет переносицу. Воздух в Турине жаркий, прилипает к коже. Андреа косится вбок и видит, как молодежь окружает Нико; он смеется, с кем-то фотографируется, кому-то расписывается на потной после игры футболке. Остается надеяться, что маркер водостойкий.
— Эмоциональный. Наглый. Талантливый, врать не буду. Он нам здесь и самим нужен. Извините, мне пора.
Поле стремительно пустеет; за тренером в раздевалку, галдя, уматывают и подростки.
— Не узнаешь старых друзей, Андреа?
Она вздрагивает и оборачивается. Узнал. Всё-таки узнал, чертов придурок Перальта.
— Николас?
Актриса из Андреа хреновая, и, когда он обнимает её, прижимая к себе, сердце предательски бьется о грудную клетку. Его удары отдаются в груди у Нико. Ладонями он скользит по её спине, задевая лопатки. Горячий воздух обжигает рот и горло.
— Ты не изменилась.
«Зато ты изменился, La Diamante» *