Алмаз Турина (СИ)

Андреа точно помнит, что не оставляла ему контактов. Ни телефона, ни социальных сетей, а найти её ник без фамилии — та ещё задачка. Если только ему не подсказал Бенхамин, его старший брат, который до сих пор забегал к маме на обед по выходным.

Иногда.

Захотелось врезать ему с ноги при следующей встрече. Бенха знал, из-за чего они с Нико расстались, знал, что Андреа тяжело переживала расставание, а теперь…

Черт.

Гитарные струны режут пальцы, но эта боль Андреа необходима. Она шмыгает носом, зажимает аккорд и напевает, поражаясь собственному хриплому голосу.

Сегодня это не Свифт. Английский не может, не в состоянии выразить её чувства — боль, скребущую кошкой за ребрами; нежность, которую предстоит вытравить из себя; обиду на предательство и злость.

— Me muero por tenerte conmigo, que todo es tan desierto y vacío… — Андреа умирает вместе с Наталией, с выписанными кровью на её сердце строчками о любви, пустоте в сердце и желании быть рядом с Нико, несмотря ни на что. Слёзы смачивают ресницы, скользят по щекам, и она почти не видит струн, зло смаргивает солёную влагу. — Para borrar el dolor en mi corazón, sin ti la vida es un castigo…

Нико любил слушать, как она поет, даже без гитары. Клал голову ей на колени или на живот и слушал, прикрыв глаза, и плевать он хотел, что голоса у неё не было.

Она предпочла бы никогда не знать, что Нико ей изменил. Пусть это оставалось бы тайной. Пусть он оставался бы рядом.

А теперь его не было. Его самолет наверняка сейчас летит над Атлантикой, унося его в новую жизнь — на далёкой Сицилии, о которой Андреа знала только, что там была «коза ностра». В Аргентине жило много итальянских переселенцев, искавших новую жизнь на просторах чуждой им страны с таким похожим и таким чужим для них языком, но не в Лагуна Ларго.

— Эй, — Глория заглядывает к ней в спальню. Она со своим парнем приехала на выходные, и теперь Хулиано жарил на заднем дворе мясо. На запах наверняка сбегутся все соседи. — Ужинать пойдешь?

Андреа быстро вытирает ладонью слёзы. Сестра не спрашивает, как она, и за это ей — большое спасибо.

— Иду, — она слабо улыбается. — А соус барбекю будет?

Глория треплет её по макушке.

— Конечно.

Теперь-то Андреа понимает, что Глория всегда и всё о ней и о её чувствах знала, просто отмалчивалась, чтобы не задевать, и это было не похоже на неё, а поэтому — ещё дороже.

Never imagined we'd end like this,

Your name, forever the name on my lips…

Николас. Три слога. Семь букв.

Иногда — часто — она думает, смогла бы простить его, если бы он попросил прощения? Ответ, звучащий в её сердце, сильно расходится с любым разумным.

Андреа злится, щиплет себя за локоть.

Такси высаживает её у тренировочной базы «Ривер Плейт», недалеко от входа, и уезжает.

Вдохнув сладкий весенний воздух, Андреа шагает к охране.

Пресса ловит Нико где-то в кафе с Гресией Эспозито. Новость об этом попадает на первые полосы аргентинских газет.

Сердце Андреа разбивается в очередной раз. Это так глупо, ведь ей вообще не стоит переживать об этом, что вообще у них было в загашнике за годы, прошедшие после расставания? Одна ночь любви? Его запрос в Инстаграме? Смешно. Ни первое, ни второе ничего не значит. Просто воспоминания, ностальгия и помутнение рассудка.

Ничего особенного.