Алмаз Турина (СИ)

— Чего ревешь? — Глория, её старшая сестра, может быть ужасно приставучей, когда хочет. Ей недавно исполнилось семнадцать, она готовилась поступать в университет в Кордове и уже пару лет как встречалась с мальчиками.

Андреа мотает головой: ей не хочется признаваться, что плачет она из-за лучшего друга.

— Тест по алгебре провалила, — врет она.

Глория стягивает с её лица подушку.

— Ты гений в математике, — и фыркает, потому что не верит ни одному её слову. И правильно не верит. — Ты решаешь все тесты за своего друга-красавчика, который дважды два не сложит без калькулятора. Так что не ври.

— А тут провалила, — Андреа тянется за подушкой, потому что ей не хочется, чтобы кто-то видел её заплаканной. — У меня был матч, и я плохо готовилась.

Глория закатывает глаза.

— Ты можешь написать тест, даже не открывая учебник. Что случилось?

Что тут скажешь? Что Андреа видела, как с Нико флиртует одна из их одноклассниц? Что его улыбка взрезала ей сердце, как серпом? Она думает: не с Викторией ли он целовался, не о ней ли рассказывал с таким восторгом? Ревность на вкус напоминает жгучий перец или инъекцию яда прямиком в вены.

Глория будет смеяться, если ей рассказать.

Андреа снова мотает головой.

— Алгебра.

Глория смотрит на неё внимательно, как на экономическую задачку, которую ей предстоит решить.

— Да ты в него влюбилась!

Желудок у Андреа ухает куда-то вниз, и она чувствует, что ладони у неё потеют и холодеют.

— В кого?

Снова фыркнув, Глория ухмыляется.

— В Нико, в кого ещё? Нет, ну может, у вас в этом вашем уличном футболе ещё какие красивые парни есть, но я съем свое белье, если это не Перальта!

— Ничего подобного! — предательская краска заливает уши. Андреа понимает, что её физиономия очень расходится с её же словами, но признаться насмешливой сестре, что позорно втрескалась в лучшего друга, она не может.

Не сейчас.

Никогда.

Глория хмурится.

— Он тебя обидел?

— Нет! Он бы никогда… — Андреа давится словами.

Он бы никогда не обидел её.

И никогда бы не полюбил.

Она отворачивается, утыкается носом в плед.

— Убирайся.

Андреа просыпается над Атлантикой. В самолете погашены лапмы, и большинство пассажиров спят. Плеер продолжает крутить и крутить песню Тейлор, будто в насмешку.

Однажды Глория заставила её надеть платье на вечеринку в честь победы женской команды «Спортиво» над «Ньюэллс» в принципиальном дерби. Почти силком втиснула в одно из своих, заявив, что если Андреа ничего не сделает, то Нико и не увидит, что на самом деле она — девушка, а не «своя в доску пацанка», какой-нибудь «карлитос».

В платье было неудобно. Андреа чувствовала себя голой, постоянно тянула подол на ссаженные на тренировках коленки, которые почему-то, выглядывая из-под атласной юбки, казались не просто голыми, а обнажёнными. Вырез, к счастью, был неглубоким, но даже его хватало, чтобы ей чудилось, будто все парни из «Спортиво» пытались в него заглянуть.