Алмазная бухта

Рэйчел спокойно вышла из комнаты и пошла на кухню. Она устало облокотилась на рабочий стол. Её ноги тряслись, её внутренности дрожали словно желе. Это была реакция на всё, что произошло с ней сегодня,…а ведь ещё не было и полудня! И при этом она не услышала ни одного ответа, ни на один из своих вопросов, которые планировала получить, как только он проснётся: вместо того, чтобы спрашивать самой, она отвечала на его вопросы. Она не была готова к тяжести его пристального взгляда; он проникал в неё, и ей было трудно не отвести глаза. Глаза колдуна… Она, конечно, не ожидала, что он приставит нож к её горлу. И она была беспомощна против его силы: пусть он был ослаблен от ран и болезни, но он всё-таки превосходил её.

Ужас, державший её ледяной хваткой в течение нескольких мгновений, был сильнее, чем она могла себе представить. Рэйчел, бывало, и раньше пугалась, но не до такой степени. Она всё ещё не отошла от пережитого. Ее глаза наполнились слезами, но она не позволила им пролиться. Сейчас не время для слёз, она должна держать себя в руках. Он мог проспать половину дня или проснуться через час, но она собиралась быть готовой идти к нему всякий раз, когда он проснётся. Она подумала, что ему нужно поесть что-нибудь, более существенное. Несмотря на банан и яблоко, его организм наверняка часто будет требовать еды, пока он не поправится.

Она положила кусочки говядины в кипящий бульон, поставив тушиться, и начала нарезать картофель, морковь и сельдерей. Возможно, еда как раз будет готова к его пробуждению, в противном случае, ему придётся согласиться на суп и бутерброды. Когда всё перекочевало в кастрюлю, она выбежала в сад и собрала созревшие помидоры. Не обращая внимания на жару, она стала пропалывать сорняки. Только когда Рэйчел от головокружения упала на колени, то поняла, как глупо себя вела, подстрекаемая переизбытком адреналина, попавшего в её организм этим утром. Это было безумием — работать на жарком солнце, особенно без шляпы!

Она вернулась в дом и умылась. Теперь она чувствовала себя спокойнее, хотя руки всё ещё немного дрожали. Она больше ничем не могла себя занять, и ей оставалось лишь ждать: пока мясо потушится, пока он проснётся, пока она не получит некоторые ответы…ждать.

Благодаря самообладанию и концентрации Рэйчел даже удалось сделать кое-какие наброски для лекций, которые она собиралась читать. Подобно рукописи, лекции требовали внимания и тщательной подготовки, чтобы их протяжении студенты не теряли интереса к предмету. И хотя Рэйчел была полностью погружена в чтение, она все равно слышала тихий шелест его простыни, и поняла, что он проснулся. Посмотрев на часы, она увидела, что он спал более трёх часов. Если он был голоден, то мясо уже должно быть готово. Когда она вошла в спальню, он сидел и тёр своё бородатое лицо. Она сразу же почувствовала его внимание, подобное солнечному лучу, щекочущему кожу.

— Ну а теперь вы хотите есть? Вы проспали три часа.

— Да, но сначала мне нужна ванная, чтобы принять душ, побриться…

— Извините, но никакого душа, пока у вас наложены швы, — сказала она, спеша к нему, потому что он откинул простыню и собирался опустить ноги на пол. Мышцы его левого бедра подрагивали от боли. Рэйчел обхватила его рукой, пока он не обрёл устойчивость.

— Хотя я могу поменять лезвие в своей бритве для вас.

Казалось, что он решил передвигаться по комнате самостоятельно, полагаясь на собственные силы. Она убрала свою руку и с тревогой наблюдала за каждым его болезненным шагом. Он был одиночкой, не был приучен к чужой помощи и не приветствовал её, но сейчас он должен был понимать, что с некоторыми вещами ему не под силу справиться самостоятельно. Он бы позволил ей помочь, когда это было бы крайне необходимо. Однако она чувствовала себя обязанной спросить.

— Мне побрить вас, или сможете справиться сами?

Он помедлил у двери ванной и посмотрел на неё через плечо:

— Я сам.

Она кивнула и обратилась к нему:

— Я только поменяю лезвие.

— Я сам их найду, — сказал он спокойно, останавливая ее, прежде чем она подошла к нему. Рэйчел поняла его намёк и повернула к другой двери.

Он обидел её своим отказом принять помощь после стольких дней, когда был беспомощен и полностью зависел от неё, после стольких ночей, которые она проводила, склонившись над ним, вытирая его разгорячённое тело, чтобы сбить температуру, и тем более, после нервного перенапряжения, которое она перенесла сегодня. Приблизившись к столу, она со злостью сдвинула его, но потом решила оставить в покое. В конце концов, она была ему более чужой, чем он ей, и естественно, что он пробует вернуть себе контроль и самостоятельность как можно быстрее. Мужчине, подобно ему, контроль был жизненно необходим. Она должна прекратить кудахтать над ним подобно наседке.

Было легко внушать себе всё это, но когда она услышала, что в ванне перестала течь вода, то на несколько секунд заколебалась, вынужденная признать, что рвётся проверить, как он там.