Алмазная Грань

Суммы нарастали в геометрической прогрессии. Было понятно, что исчислялись в долларах или евро, а уж никак не в национальной валюте. Сколько стоит человеческая жизнь? И сколько стоит право подвергнуть мучениям молодую девушку, которой просто не повезло оказаться не в то время не в том месте? Леденела кровь, я, что есть силы, гнала безрадостные картины того, что предстоит Люде. Мы не успели стать подругами, не были знакомы до того, как попали в это ужасное место. Я не столько жалела ее, сколько примеряла подобную участь на себя. Что произойдет, если я их разочарую?! Меня не пожалеют. Странно, что они не отдали на растерзание каждую из нас за такой гешефт!

Мужчина в кресле положил руку на мое бедро, сжав почти до боли. Он проигрывал торг и, судя по всему, был в бешенстве. А я не имела права поддаться панике, и тем самым стать для него блюдом в экстравагантном меню.

-Вам нужно что-то еще, сэр? - как можно беспечнее произнесла, стараясь не смотреть на сцену.

- Принеси выпить, - со злобой в голосе произнёс «сэр». - Потом я расскажу тебе, что надо сделать...

Я отошла к столику, внутренне холодея от обещания в его голосе. А на сцене между тем начали стремительно разворачиваться события. Кто-то из охраны решил отхлестать лот кнутом, видимо, на потеху пригревшим торги. Кто выиграл, я так и не поняла.

- Настало время передачи средств, - с идиотской улыбкой вещал приглашённый ведущий. - Я прошу счастливого обладателя нашего эксклюзива подняться на сцену, где мы сможем...

Все еще не веря происходящему, пребывая в какой-то прострации, я шла к столику. Огляделась по сторонам, - мне хотелось хоть на время сбросит маску и выдохнуть, никому не показывая ужаса. Никто на меня и не смотрел. А тот, кого я мысленно окрестила «Джеймс Бонд», поднял руку, словно призывая к вниманию.

«Он не мог выиграть торги!» - это было последнее, что я подумала перед тем, как музыка резко оборвалась. Взрывы петард оглушили, заставив подпрыгнуть от испуга - настолько оглушительными они казались во внезапно наступившей тишине. То, что это выстрелы, я поняла намного позже.

Оглушающий шум приближался. Лай собак, женские крики, мат, топот ног... и новая серия разрывающих барабанные перепонки хлопков.

Свет погас. Топот ног, яркий сноп света, выхватывающий из темноты суетящиеся тела мужчин и женщин.

- На пол, дура! - раздался крик Билла, и что-то сбило меня с ног. Я больно ударилась лбом о ступеньку возвышения, на которой находился стол с напитками. Но размышлять о том, что происходит, не было времени. Прозвучала автоматная очередь, которая скосила бутылки алкоголя над моей головой.

Ужас. Суета. Звон в ушах. Громкие крики, сопровождающиеся трехэтажным матом. После выстрелов они казались почти шепотом. Тяжела ладонь Билла надавила на мою шею, прижимая к полу. В абсолютной темноте, испуганная и растерянная, я все же успела подумать о том, что интуиция не обманула. Я рассекретила чужака в стае. Но у меня не хватило духу пойти на контакт.

«Может, еще не поздно? - мысль раненой птицей билась в моем сознании. - Сейчас всех нас освободят, милиция накрыла притон работорговли...»

Яркие вспышки фонариков поползли по полу куполообразными лучами. Это напоминало кадр из фильма ужасов про пришельцев. Вот так вот рассудок в состоянии шока проводит самые невообразимые параллели с происходящим, боясь погрузиться в реальность. Не успела зажмуриться, когда свет выхватил из темноты нас с Биллом и одну из девиц. Все, что я запомнила - что она, судя по всему, без сознания, а из горла торчит крупный осколок бутылки.

- Вперед! - велел Билл, рывком поднимая меня с пола.

Ему не пришлось повторять дважды: мысли о вероятном спасении исчезли под прессом шока. Я, домашняя девочка, никогда не была в эпицентрах бандитских разборок. О них часто говорили с неким черным пиететом, считая едва ли не рыцарскими поединками; мальчишки все без исключения мечтали побывать на стрелках, а девчонки, помимо наличия у поклонника статуса и туго набитого кошелька, отдавали предпочтение браткам, в свое время «полежавшим под пулями». Если бы я встретила их всех, мигом прервала бы романтизацию бандитизма. Потому что, оглядываясь назад, перестрелка напугала меня гораздо сильнее нового незавидного положения сексуальной игрушки.

Я не плакала, не тряслась и не заикалась только потому, что сумела дать себе важную установку - не показывать шакалам своих эмоций. Если бы я это сделала, меня бы сожрали в тот же миг, как Люду. Люда... я робко обернулась в сторону сцены, но в темноте ничего не удалось разглядеть.