Алмазная колесница. Том 2

А титулярный советник, который, по французскому выражению, уже a jete son bonnet par-dessus le moulin [29], развивал атаку, которая, как известно, является лучшим видом обороны при плохой позиции:

– Запугивать женщину – подлость и недостойно джентльмена! Впрочем, какой вы джентльмен! Прочь с дороги, я иду к ней!

Хотел пройти мимо, но Булкокс преградил путь, схватил вице-консула за лацканы.

– Убью, как бешеную собаку, – прошипел британец, и у самого глаза стали бешеные.

Эраст Петрович ответил не менее хищным шипением:

– Убьёте? Сами? Ой, вряд ли. Смелости не хватит. Скорее «крадущихся» подошлёте.

Пихнул соперника своими замечательно натренированными руками – да так, что достопочтенный отлетел в сторону и опрокинул стул.

На грохот из двери высунулся лакей, его вытянутая английская физиономия сделалась ещё длинней.

– Какие крадущиеся?! – ошеломлённо вскричал британец. – Да вы буйнопомешанный! Я заявлю ноту вашему правительству!

– Валяйте! – буркнул Фандорин по-русски.

Хотел взбежать вверх по лестнице, но Булкокс ринулся вдогонку. Ухватил русского за фалду, стянул вниз.

Вице-консул развернулся и увидел, что главный правительственный советник встал в стойку для бокса.

Ну, бокс это не дзюдзюцу, тут Эрасту Петровичу тушеваться не приходилось.

Он тоже изготовился: левый кулак вперёд, правым прикрыть челюсть.

Первая схватка закончилась с ничейным результатом – все нанесённые удары были парированы.

При второй сшибке вице-консул получил крепкий тычок в корпус, а ответил недурным хуком слева.

Здесь бой был прерван, потому что женский голос воскликнул:

– Алджи! Что это?

На площадке лестницы стояла О-Юми в ночной сорочке, поверх которой был накинут шёлковый платок. Её неубранные волосы рассыпались по плечам, сквозь них просвечивало солнце.

Эраст Петрович задохнулся, опустил руки.

– Это русский! – возбуждённо крикнул Булкокс. – Он сошёл с ума! Утверждает, что я удерживаю тебя насильно. Решил немного привести этого болвана в чувство.

О-Юми двинулась вниз по ступенькам.

– Что с твоим ухом, Алджи? Оно оттопырилось и красное. Нужно приложить лёд.

От семейственного, домашнего тона, которым были произнесены эти слова, от дважды повторенного «Алджи», а более всего от того, что она на него даже не посмотрела, у Эраста Петровича возникло ощущение, что он стремительно падает в пропасть.

Не только говорить, но и дышать было трудно, но все же Фандорин хрипло выдавил, обращаясь к О-Юми:

– Одно слово. Только одно. Я – или – он?

Булкокс, кажется, тоже хотел что-то сказать, но у него сорвался голос.

Оба боксёра стояли и смотрели, как черноволосая женщина в лёгком, просвечивающем на солнце одеянии спускается по лестнице.

Спустилась. Снизу вверх укоризненно взглянула на Эраста Петровича. Со вздохом сказала:

– Ну что за вопрос. Конечно, ты… Прости меня, Алджи. Я надеялась, что у нас всё закончится иначе, но, видно, не суждено…

Британец был совершенно сражён. Заморгал, перевёл взгляд с О-Юми на Фандорина. Губы достопочтенного задрожали, но слов у него так и не нашлось.

Внезапно Булкокс выкрикнул что-то бессвязное и бросился вверх по ступенькам.

– Бежим! – О-Юми схватила титулярного советника за руку и дёрнула за собой, к выходу.

– З-зачем?

– Наверху у него оружейная комната!

– Я не боюсь! – объявил Эраст Петрович, но тонкая ручка рванула его с такой неожиданной силой, что он еле удержался на ногах.

– Бежим!

Она поволокла титулярного советника, который всё оглядывался назад, по лужайке. Волосы красавицы развевались по ветру, подол трепетал и пузырился, задники бархатных туфель звонко пришлепывали.

– Юми! Ради Бога! – донеслось откуда-то сверху.

Из окна второго этажа высовывался Булкокс, размахивал охотничьим карабином.

Фандорин постарался, насколько возможно, прикрыть собой ту, что бежала впереди. Грянул выстрел, но пуля пролетела далеко, свиста было не слышно.

Обернувшись ещё раз, титулярный советник увидел, что англичанин снова прикладывается к карабину, но даже издалека было видно, как трясётся ствол – руки у стрелка ходили ходуном.

Кричать кучеру, чтобы трогал, не пришлось. Тот, собственно, уже тронул – сразу после выстрела, даже не дожидаясь седоков. Хлестнул лошадей, вжал голову в плечи и назад не оглядывался.

Эраст Петрович на бегу распахнул дверцу, подхватил спутницу за талию, забросил внутрь. Потом запрыгнул на сиденье сам.

– Я уронила платок и потеряла одну туфлю! – воскликнула О-Юми. – Ах, как интересно! – Её широко раскрытые глаза ярко блестели. – Куда мы едем, милый?

– Ко мне, в консульство!

Она прошептала:

– Значит, у нас целых десять минут. Задёрни шторку.

* * *

Как доехали до Банда, Фандорин не заметил. Очнулся от стука в окошко. Стучали, кажется, уже давно, да он не сразу услышал.

– Сэр, сэр, – донеслось снаружи, – мы приехали… Добавить бы, за такой страх.

Титулярный советник приоткрыл дверцу, сунул серебряный доллар.

– Вот вам. И подождите.

Кое-как привёл костюм в порядок.