Алмазная одиссея

Стекло отъезжает, ложе модуля меняет положение. Входит Вит и становится напротив.

Идрис (глаза его округляются). Ты? Но ты ще… Я убил тебя!

Вит. Как видишь, нет. (Смотрит настороженно, но без страха.) Я выжил. Игрек успел вернуться в самую последнюю минуту.

Идрис (тихо). Слава Небесам… (Отворачивается.)

Вит (пораженно). Что?

Идрис. Ничего… Не ващно.

Вит. Так ты не хотел меня убивать?

Идрис поворачивается и смотрит с прежней ненавистью. Говорит зло и взволнованно, отчего датчики тревожно сигналят, а бегунок графика сердцебиения начинает бесноваться, рисуя на мониторе частокол.

Идрис. Хотел… Понимаещь! Я хотел тебя убить. Но… Потом, когда выстрелил… Мне плохо стало. Очень плохо… Почему-то вину чувствовал. Во сне видел тебя, свинья па-арщивый!

Лим. Господа, я вынужден прервать беседу. Состояние Идриса требует сделать это немедленно и вколоть ему…

Идрис (глядя вверх). Не надо! Я спокоен уще…

Бегунок постепенно сбавляет активность.

Вит (грустно). Я не виноват, Идрис. То есть виноват, конечно. Но мы не южане. У нас все так делают. Никто ни к кому не привязывается: встретились, расстались…

Идрис. Зна-аю я, знаю… (Снова отворачивается.) Все у вас так на Запад. Даще на Востоке уще не чтят традиций. Потому мы и выиграли войну у Запад. Этот мир проклят.

Вит. Поверь, если бы я знал, что она девственница… Если б знал, что она так серьезно… Ко мне… Я бы близко не подошел.

Идрис (снова резко повернувшись к Виту, с глазами, полными слез). Она просто принял таблетки. И все. А ее собачка – маленький такой рыщий пудель… Он не мог поверить, что она умер. Он все лизал ей лицо… (всхлипывает) будто бы говорил: вставай, вставай, хозяйка… Пачему ты лещищь?!

Все молчат. Слышно только звук работы приборов и – отдаленно – двигателей.

Вит (грустно). Я бы никогда…

Лим. Идрис, меня зовут Лим. Я не просто бортовой компьютер. Я – игрек. Наверное, ты слышал о нашей расе.

Идрис. Он купил тебя на Плутон…

Лим. Точно. Так вот, хочу сообщить следующее. Конечно, Вит виноват, но он в искупление вины спас другую жизнь. Он заслуживает снисхождения.

Идрис (эмоционально). Чью щизнь он спас? (Бегунок снова увеличивает амплитуду, но не так, как ранее.) Свою, что ли?

Лим. Твою, Идрис. Вит спас тебя от неминуемой гибели.

Идрис (резко отвернувшись). Не надо было! (Снова смотрит вверх.) Только это не он! Это ты спас! Эта эгоист не способен на такой!

Лим. Ты ошибаешься, Идрис. Да, я был исполнителем его воли, но команду дал он.

Идрис (с досадой). Не знал, наверное, что это я.

Лим. Знал. Вит знал, что это именно ты. И тем не менее отдал такой приказ. Кроме того, в тебе сейчас почти литр его крови.

Идрис (глядя на Вита, возмущенно). Что?!

Лим. Думаю, ты прекрасно понял.

Вит (тихо). Лим, наверное, сейчас правильно оставить Идриса одного. (Идрису.) Говори, если что-нибудь понадобится. Мы решили тебя высадить на Ки-Се-Вохе. Там есть госпиталь.

Идрис (опять отвернувшись). Мне все равно.

Вит. Только один вопрос. Я никогда не был у Беллы дома… У Белижи то есть. Не знал, что у нее есть собака… Разве Белиже не было страшно держать ее дома? Это же зверь настоящий…

Идрис (повернувшись, со злой усмешкой). Человек – вот кто зверь настоящая. Вот кого надо бояться.

Вит возвращается в кают-компанию. Садится за стол, подпирает подбородок кулаком, о чем-то задумывается. Спустя несколько минут.

Лим. Вит, могу чем-нибудь помочь? Может, хочешь чего-нибудь?

Вит (выходя из задумчивости). Что? Я? Нет, все в порядке. Скажи, Лим, зачем ты живешь?

Лим. Трудный вопрос, Вит. Есть несколько ответов, и ни один не будет полным. Самый простой – живу для того, чтобы выполнять миссию нашей расы. А именно, помогать другим цивилизациям духовно развиваться. При этом развиваться самим, учась у этих рас. Помогая другим – совершенствоваться самим. Но, с другой стороны, согласись, глупо было бы сказать ребенку, новорожденному игреку – знаешь, в чем твоя миссия?

Вит (усмехнувшись). У игреков еще могу представить. А с человеческим младенцем это было бы шоу.

Лим. Согласен. Глупо. Ребенок рождается, чтобы жить. Каждой клеткой организма пропитываться жизнью, наслаждаться ею во всех проявлениях. А не для каких-то там миссий. Если бы он рождался для миссий, он был бы не явлением природы, не частичкой Бога, а деталью или прибором.

Вит. В том, что говоришь, есть смысл.