Алмазная одиссея

Лим. И если бы он рождался для миссии, его предназначение было бы понятно с первого мгновения жизни. И оно не менялось бы впоследствии. Как у дрели или столовой ложки. Ибо нет у ложки других задач, кроме подачи пищи в рот. Можно, конечно, заточить и сделать из ложки нож или, скажем, отвертку – но это будет извращением ее сути. И стара ли ложка, молода ли – она четко ограничена своей подавательной «миссией». Но человек – не ложка.

Вит. Лим, да ты философ!

Лим. Не только человек или игрек, но даже обыкновенный тополь или, скажем, нарцисс не имеют никакой миссии, ради которой рождаются. Только не говори, что тополь производит кислород, а нарцисс радует глаз. Не для этого они родились. Это их побочная функция – такая же, как выдыхание человеком углекислого газа. Кому-то нужен этот газ, кому-то кислород, но это не миссия тополя и человека.

Вит. Так для чего ж мы тогда? Ты, я, тополь, нарцисс… Я, кстати, знаю, о чем ты говоришь, – видел в ботанических садах на Земле. Нарциссы такие пышные и красные, правильно?

Лим. Не совсем. Но это не важно. Мне кажется, верный ответ таков – мы живем ни за чем. Ради самой жизни. Вот для чего. Ты ведь любил своего отца?

Вит (сразу погрустнев и понурившись). Да…

Лим. Согласись, было бы глупо спросить тебя – зачем? Чтобы осчастливить его твоей любовью? Чтобы доставить себе удовольствие? Да нет же! Хотя и осчастливливал и доставлял. Но это само случалось, а не было целью любви.

Вит. Немного заумно для меня, но, в целом, убедительно.

Лим. Так же и жизнь. Она есть, она случается, в этом ее цель, предназначение, миссия. Живи – это главное! А если начинаешь делить жизнь на забеги в погоне за благами, она превращается в бег с препятствиями. В набор целей. А если есть цели малые, должна быть и главная. Определишь для себя главную цель – придумаешь себе смысл жизни.

Вит (задумчиво). Но тогда она уже перестает быть жизнью, а превращается в…

Лим. Функцию.

Вит. Точно.

Лим. Но видеть жизнь как функцию все равно что думать, что предназначение реки – вращать турбины гидростанций.

Вит (устало). На сегодня хватит, Лим. Пойду полежу, а то турбины моего мозга навращались. Заедать начинают.

Лим (виновато). Да, конечно, извини. Просто этот вопрос меня тоже давно занимает. Обрадовался, что наконец-то нашел собеседника на волнующую тему.

Вит уходит в каюту, не раздеваясь, ложится на постель, закидывает руку за голову. Скоро засыпает.

Запись 47

Вит пьет кофе.

Вит. Как Идрис?

Лим. Почти все время спит. Но его состояние не вызывает беспокойства.

Вит. Слушай, знаешь, какая мысль мне пришла? Очень мешает, что никогда не вижу выражения твоего… мм… лица. Я понимаю, что мимика у вас другая, но когда говорю с пустотой, как-то… неуютно, что ли…

Лим. Да, я понимаю, обычный человеческий рефлекс – искать взгляда собеседника.

Вит. Во-во! Рефлекс, точно!

Лим. Что ты скажешь об этом?

В комнату вплывает лицо прекрасной девушки – светлые волосы, задорная челка, озорные глаза.

Вит. Лим, извини, но тебе этот образ не очень подходит.

Лим. Тогда так?

Вместо девушки образуется физиономия Эйнштейна.

Вит. Погоди… Это же… Писатель какой-то. Не надо. Лучше создай себе такое лицо, какое бы хотел, если бы родился человеком.

Лим. Мне нравится эта идея, чувак. Надо немного подумать.

Вит. Угу…

Лим (взволнованно). Вит, мне очень не нравится то, что фиксируют телескопы «Фобоса». В нашу сторону – из той зоны, что мы только что покинули – движется отряд кораблей. И у меня есть подозрение… Да, точно – это кенурийцы. Я должен разбудить Идриса.

Вит. Зачем?

Лим. Он просил. Сказал, если появятся корабли кенурийцев, немедленно разбудить.

Заспанный голос Идриса через громкоговоритель звучит в кают-компании.

Идрис. Что случилось?

Лим. Кенурийский флот движется в нашем фарватере. И по моим расчетам, они догонят нас раньше, чем мы успеем долететь до Ки-Се-Вох.

Идрис (обреченно). Значит, они опять засекли меня.

Вит. Да что происходит?

Камера медотсека. Ложе Идриса принимает сидячее положение.

Идрис. Мои предки были в том экипаще, который впервые столкнулся с кенурийцы в пояс Койпер. Почти все погибли тогда. Но один смог уйти. Его звали Даул. Он спасся на щлюпе. Его подобрали системники. Даул потерял в том стычка два своих братьев. И поклялся, что отомстит.

Вит. Да, это вряд ли – у кенурийцев такие технологии…

Идрис (раздраженно). И что? Ты никогда не слыщал, чтобы кенурийцы убегали, чтобы спасти свой щкура?

Лим. Я знаю о таких случаях. Как минимум о двух. Правда, случаев, когда кенурийцы полностью уничтожали флот системников, гораздо больше.

Идрис. Три. Таких побега было три. И во всех участвовали мои родич. Потому, что мы долщны были отомстить… врагу.

Вит. Получилось?

Идрис (с гордостью). Мы первые, от кого они побещал, как сабаки! А в будущем и убещять не смогут!

Лим. А скольких вы потеряли в борьбе с кенурийцами?