Алмазная радуга. Рубиновый рассвет

Улыбка графини чуть увяла.

— Я вам совсем не нравлюсь? — растерянно спросила она, накрутив на палец золотистый локон. — Мама с папой говорили, я красивая…

Маркиз де Модано чуть озадаченно не крякнул. Похоже, леди не играла. «Рас? — обратился он к дракону. — Как думаешь, притворяется или?..» Зверь помолчал, видимо, изучая гостью, потом с легким удивлением отозвался. «Знаешь, похоже, не играет…» Уинхилд чуть не почесал в затылке. Он-то приготовился встретить опытную охотницу за богатым женихом, как большинство молодых барышень в возрасте на выданье, которая умело разыгрывает скромность и наивность. А тут, похоже, в голове графини де Гедбер ни одной весомой мысли не задерживалось. И озвучивать ей какие-то там условия бесполезно. Скорее всего, она послушно будет их соблюдать.

— Вы красивая, леди, но не в моем вкусе, — честно ответил Уинхилд, продолжая внимательно наблюдать за Дориной.

На кукольном личике отразилось удивление пополам с досадой, она поджала розовые губки.

— Вы грубиян. — Гостья смерила его высокомерным взглядом. — И невоспитанный к тому же. Женщинам такие вещи не говорят!

Уинхилд, несмотря на ситуацию, развеселился. Погладил пальцем губы, едва сдерживая ехидную усмешку, и непринужденно поинтересовался у леди Гранат:

— А что же говорят женщинам, миледи?

— Им делают комплименты и дарят цветы, — уверенно заявила Дорина, и Рассветный внутри издал сдавленный смешок.

Маркиз был с ним солидарен.

— Что ж, госпожа графиня, еще одна причина, по которой наш брак вряд ли принесет нам обоим удовольствие, — пожал он плечами. — Делать комплименты и дарить цветы вам у меня нет никакого желания, — добил Уин протеже отца, испытывая какое-то нездоровое удовлетворение от собственной грубости, шедшей вразрез с представлениями Дорины о поведении галантного мужчины. — Думаю, на этом наш разговор можно закончить. — Уинхилд поднялся.

Девушка была хорошо воспитана, потому что снова всего лишь поджала губы, вздернула подбородок и величественно проплыла мимо него, не удостоив и взглядом. А Уин вдруг задумался, чутье зашевелилось, рождая смутное беспокойство. Графа де Гедбер можно понять в желании пристроить дочь, тем более если у главы клана есть холостой наследник. Особенно такую… хм, бесхитростную, мягко выражаясь. Но с чего такая щедрость в отношении условий закупок для гильдии артефакторов? Нет, конечно, на первый взгляд все выглядело гладко: достаточная компенсация для заключения договорного брака. И все-таки Уин сомневался, что тут все чисто. Он повернулся к графине попрощаться, и в холл очень вовремя вышли отец и лорд Гранат.

— Благодарю за беседу. — Уинхилд изобразил вежливую улыбку. — Всего хорошего, леди.

Борсах попрощался с гостем, и они отбыли. Маркиз, едва за ними закрылась дверь, повернулся к герцогу и требовательно произнес:

— Я хочу изучить ту шахту, которую дают за Дориной. — Он посмотрел в глаза отцу. — Убедиться, что с ее приданым все в порядке. В конце концов, эта шахта станет моей собственностью, — криво улыбнулся Уин.

Брови главы клана поднялись, он хмыкнул.

— У тебя есть причины сомневаться в чем-то? Гранаты богатый род, у них пять шахт, и на всех добыча ведется без перебоев.

— Я все равно слетаю. — Уин пожал плечами и подошел к двери. — Поправь контур, отец. Мне надо выйти из дома. Предложение я сделал, как ты и хотел. — Он оглянулся на герцога. — Надеюсь, ты никаких соглашений не подписывал с графом? — осторожно спросил Уинхилд.

— Мы обсудили пока устно, договор составим позже. — Борсах прищурился. — Не думай, что отвертишься от свадьбы, на следующей неделе я объявлю о вашей помолвке, и дату церемонии назначим через месяц. Этого хватит для подготовки. И никакие условия тебе не помогут, — добавил герцог небрежно и махнул рукой. — Иди обрадуй свою зазнобу, — насмешливо сказал лорд Рубин-старший напоследок. — Женой твоей она точно не станет, но против любовницы я не возражаю, — словно оказывая великую милость, закончил Борсах.

Глаза Уинхилда блеснули бордовыми искрами, он резко выдохнул.

— Эона станет только моей женой, папа, — тихо ответил молодой человек и вышел, не прощаясь.

Сюда возвращаться он не собирался, опасаясь, что отец заставит его еще что-нибудь пообещать на родовом артефакте.

Покинув особняк, Уинхилд поспешил к Эоне, тревожась, как она отнесется к нерадостным новостям. Скрывать он не собирался, обманывать любимую было бы с его стороны некрасиво. Он верил, Эни поведет себя разумно и не станет устраивать истерик и обвинять его в вероломстве. Дорина все равно не выйдет за Уинхилда, как бы ни хотел этого отец.

Маркиз добрался до особняка барона де Гиларо и постучался, нетерпеливо поглядывая наверх — вдруг в окне мелькнет знакомая фигура?.. Открыла служанка, и на вопрос, дома ли Эона, ответила отрицательно. Сердце Уинхилда сжалось от нехорошего предчувствия.

— А где она? — нахмурившись, спросил он.

Вместо служанки ответил появившийся в холле барон де Гиларо.

— О, Уинхилд, добрый день! — Лорд Аметист с улыбкой поздоровался. — Ты уже приехал? Как служба?