Алмазная реальность

Стишок показался знакомым, но с таким же успехом мог быть и творением местных умельцев из числа русских наемников. Я хохотнул. Хихикнул и Федор, а Войт попросил перевести. Я перевел, тот ничего не понял.

— И где тут гориллы? — спросил он. — Последнюю гориллу вывезли на Мадагаскар семь лет назад, я читал в газетах. И акулы… Бред какой-то. Акулы в океане. А отсюда до океана очень далеко.

— Вы скучный прагматик, Войт, — сказал я.

Деловитый сержант — они, кажется, составляли основную часть мозамбикской армии, ибо кишели повсюду — велел нам идти к помначштаба подполковнику Сплинеру. Тот оказался симпатичным мулатом со щегольскими усиками.

— Журналисты? — не слишком одобрительно спросил он, потягивая мутноватый сок из стакана и разглядывая наши документы. — Ищете сенсаций?

— Работаем, — поправил я.

— Из России? — Он несколько переменился. — У нас много ваших парней. Ладно, работайте. Найдите себе место в палатке, где свободно, и живите… Насчет еды не беспокойтесь, насчет выпивки — тоже. Все вопросы — к капитану Нуйоме, найдете его в штабе.

Возле штабной палатки на щите был укреплен большой портрет маршала Ауи. Благообразного вида негр, убеленный сединами, не слишком-то и черный, европеоидные черты… На груди, как водится, ряды орденов. Тем не менее человек с виду вполне цивилизованный, с покойным королем Махендрой не сравнить…

Под щитом стоял часовой в парадных белых ремнях и с надраенным карабином. Тут же висел мозамбикский флаг, а рядом — чуть пониже — флаги союзников: Кении, Танзании, Сейшел, Мадагаскара, Малави и Ботсваны. Из них по-настоящему воевали только Кения, Танзания, Малави и Ботсвана. На Мадагаскаре, который бог оградил водой, устроили даже заповедник, чтобы сохранить погибающие в мясорубке войны виды животных. Я слышал, что японцы вложили в это мероприятие очень солидные деньги. Хотя японцев это не оправдывает: они сейчас везде вкладывают очень солидные деньги, взять ту же войну… Весь флот адмирала Кеньяты-Джуниора сошел с японских стапелей. Флот тот, правда, почти что не воюет, потому что в джунгли крейсер не затащищь, но сам факт показателен.

Поймав за портупею очередного сержанта и вручив ему денежку, я устроил наше трио в просторной и пустой палатке, только что установленной. Двухъярусные кровати, походные столики и стулья, даже переносное стерео в углу. Хорошо живут при штабе! Капитан Нуйома, которому вверили наши бренные тела, отсутствовал, но сержант пообещал, что сообщит ему о нашем появлении.

Пока мы с Войтом обосновывались на новом месте, Федор сновал по штабному городку и собирал новости. Вернувшись и благоухая местным просяным пивом, которое военные скупали и экспроприировали у гражданского населения, он доложил:

— Наступления пока не ожидается, до передовой восемь километров, жрать дадут через три часа, вечером выдадут сухой паек.

— Вольно, — велел я. — Пиво нормальное?

— Бурда, — скривился Федор. — Чисто для ознакомления. Как наша бражка.

— Не пил ни разу, — сознался я.

— Да я сам случайно попробовал… Местные-то все трескают, они народ привычный.

— Смотрите, паук, — сказал Войт, с ужасом указывая в угол. Там сидела волосатая тварь.

Федор тут же выскочил из палатки и поймал рядового-негра.

— Ерунда, господин, — сказал рядовой, без опаски хватая паука за длинную суставчатую лапу. — Хорошая еда. Я возьму?

Мы милостиво разрешили ему забрать мерзкое создание, после чего Войт глубокомысленно заметил:

— Было бы неплохо узнать, что тут готовят.

— «Солдат удачи» писал, что малавийцы частенько едят человечину, — сказал я, опускаясь на стул. — Думаю, армия Мозамбика тоже может стрескать пару убиенных врагов.

— Враки это все, — покачал головой Войт. — Это Фергюсон писал, я его знаю. Он и был-то в Найроби, до фронта не доехал… Подцепил какую-то заразу от девки в отеле… Никого тут не едят, скорее всего.

— Значит, мы будем первыми, — заключил я.

Три часа мы бродили вокруг палатки. Вернее, бродил я: Войт возился с камерами, а Федор, как и положено хорошему солдату, спал в тени на надувном матрасике.