Алмазная труба

Патруль возвращался на Полигон, передав дежурство в условленном месте своим сменщикам, и оба охранника с нетерпением и блаженным томлением думали о прохладном душе и сытном обеде, которые ждали их по прибытии. До КПП оставалось километра три, когда над их головами, перекрывая урчание машины, пронёсся вертолет. Он летел на малой высоте над самыми верхушками деревьев, раскачивая их напором воздуха, словно внезапный смерч. Оба патрульных машинально задрали головы и следили за полетом МИ–8, пока тот не скрылся.

–– Часы можно проверять, – сказал водитель с усмешкой и взглянул на запястье, чтобы удостовериться в своем утверждении. – Ровно 16–00! Как я и говорил.

–– И что из того? – недовольно проворчал напарник. – Нам на нём не лететь.

–– Надоело?

–– Обрыдло! Совсем тут одичаем без баб, без цивилизации. Вернёмся на "Большую землю" – на столбы будем кидаться.

–– А ёлки тебе не подойдут? – ощерился водитель. – В них и дупла попадаются, долбить не придётся. Ха–ха–ха!

–– Очень смешно, – угрюмо ответил напарник. – Нет, Муха, если уж я выберусь отсюда нормальным мужиком, а не "голубым", то первым делом завалюсь в бордель.

–– А потом? – с иронией спросил водитель.

–– Потом, если деньги останутся, махну к морю. В Грецию или в Турцию, – мечтательно ответил его собеседник. – Всё равно куда, лишь бы были тёплое море, бабы и сервис. Надоело комаров кормить да медведей пугать.

–– Понятно… Значит, спустишь денежки, а потом что? Опять завербуешься?

–– А я куплю классную тачку, а на остальное с годик погуляю. Может, тоже к морю поеду.

Словно исчерпав тему, оба ненадолго замолчали, безучастно глядя на вывороченные пни по краям грейдера. Вскоре лес расступился, и машина выехала на большой пустырь, истерзанный вдоль и поперёк колёсами и гусеницами. "УАЗ" запрыгал на ухабах, и водитель сбросил скорость, осторожно выбираясь из хаоса ям и ухабов к укатанной дороге, проходящей вдоль "колючки". За оградой среди небольшой деревьев показался "Блок С", накрытый маскировочной сетью, и водитель снова оживился.

–– Сколько торчу здесь, а всё не могу понять: что за хреновину они строят?

–– А тебе–то зачем знать? Бабки платят хорошие. Чего ещё надо? Меньше будешь знать – дольше проживешь, – желчно заметил напарник.

–– Да я так… Интересно всё же. Два года роют, роют, поди под землёй целый город. Ты видел, сколько земли в отвале?

–– Видел. Ну и что? Это не нашего ума дело.

–– Я слышал – это шахты для ракет строят.

–– Может, и для ракет, а может, и нет. Ты хоть знаешь, сколько бетона для этого надо? А я что–то не видел, чтобы на площадке сгружали много цемента. И вообще, Муха, отвянь. Эти разговоры до добра не доведут.

–– А что такого? Нас всё равно никто не слышит. Подумаешь, секретность! Да если кому надо, тем же американцам, то они и так узнают всё. Со спутников, говорят, даже номер на машине можно прочитать.

–– Ты что, дурак? – со злостью спросил напарник. – Зенки–то протри! Думаешь, это просто военный объект?

–– А что же? – удивился водитель.

–– Ну, тундра, ты даешь!.. Здесь же нет ни одного стройбатовца. Все "негры", что под них косят, как и мы, – контрактники. А особистов зачем столько? Да и что это за особисты такие? Не поймёшь то ли братва, то ли и в самом деле "чекисты". Все следят за всеми, никто друг другу не доверяет. А ты болтаешь тут всякое.

–– Да я об этом только с тобой, Пашка, – с беспокойством взглянув на напарника, сказал водитель. – Думаешь, здесь что–то нечисто?

–– Нечисто! – с сарказмом воскликнул Павел. – Да тут смердит вовсю. Я не знаю в чём дело, но" точка " эта гнилая. Вот закончится контракт, и рвану отсюда когти, только меня и видели. И тебе советую не высовываться и помалкивать в тряпочку.

Машина подкатила к КПП и остановилась у шлагбаума.

–– Всё, Муха, поговорили, – хмуро сказал Павел. – Если хочешь выжить и вернуться домой с бабками – не будь дураком. Понял?

–– Понял, – растерянно ответил водитель и нажал на педаль акселератора, направляя машину под открывающийся шлагбаум.

Если бы разговор двух друзей слышала сорока, наблюдающая за излучиной реки с высоты птичьего полета, она вряд ли что поняла. Её просто пугали странные сооружения "царя природы" – двуногого существа, не ведающего её законов и наводящего страх на все живое своей бессмысленной жестокостью и алчностью.