Алмазное ассорти

– На второй я и сам могу ответить, – перебил ее Маркиз. – Второй вопрос был – почему все-таки работает электрический счетчик. И кажется, я знаю почему – хоть ресторан давным-давно закрыт, морозильная камера все еще включена.

– Значит, в этом ресторане мухлевали не только со спиртным, но и с какими-то продуктами. Если тебе интересно – с какими, мы это сейчас узнаем…

С этими словами Лола открыла крышку морозильной камеры и заглянула внутрь.

Тут же она издала душераздирающий вопль и отскочила от морозилки как ошпаренная.

При этом она не только выронила свой собственный фонарь, но налетела на Маркиза и выбила фонарик у него из руки, так что кладовка погрузилась в темноту.

– Ты что, Лолка? – недовольно проворчал Маркиз, пытаясь нашарить на полу свой фонарик. – Ты что, привидение увидела?

– Ху… ху… хуже, – пролепетала Лола, пятясь к выходу из кладовки. – Там… там…

– Да что там такое?

Однако Лола вообще замолчала, и тишина в потайной комнате нарушалась только каким-то странным стуком. Прислушавшись, Леня понял, что это – стук Лолиных зубов.

– Да прекрати ты стучать зубами! – прикрикнул он на свою боевую подругу. – Это меня отвлекает…

Ответом на этот призыв был все тот же стук зубов, только еще более громкий.

Наконец Леня нашел свой фонарик, снова включил его и направил луч в открытую морозилку.

Леня не издал такого вопля, как Лола, – все же он был мужчиной. Вместо этого он выдал такое выражение, какое воспитанный мужчина не произнесет в присутствии женщины.

В морозильной камере, свернувшись в позе эмбриона, лежала молодая женщина.

– Кто… кто это? – пролепетала Лола, заглядывая в морозилку через плечо своего компаньона.

– Кажется, ты с ней хотела познакомиться? – осведомился Маркиз, к которому вернулось самообладание. – Вот, пожалуйста, знакомьтесь. Алена, это Лола. Лола, это Алена.

Теперь и Лола догадалась, что это – та самая Алена Перепелкина, которую компаньоны разыскивали, чтобы узнать обстоятельства таинственного исчезновения мужа заказчицы, ювелира и бизнесмена Павла Стрешнева.

Правда, в теперешнем своем состоянии Алена Перепелкина вряд ли могла им чем-то помочь – на ее волосах серебрился иней, лицо приобрело оттенок белоснежного итальянского мрамора, и вообще, Алена Перепелкина была не живее замороженной трески или нототении.

– Ну что ж, Лола, одно могу тебе сказать, – проговорил Маркиз, придя в себя и освоившись с фактами. – В следующий раз, когда ты будешь думать, что предпринять, чтобы дольше сохранить свою молодость и красоту, – не советую спать в холодильнике. Сохраниться ты, может быть, и сохранишься, но очень уж много побочных эффектов… и цвет лица не совсем естественный…

Черный юмор Маркиза подействовал на его боевую подругу отрезвляюще. К ней вернулся дар речи, и она возмущенно проговорила:

– Черствый ты, Леня! Черствый и бесчувственный!

– При нашей профессии иначе нельзя! – вздохнул Маркиз. – Итак, что мы имеем?

– Имеем труп, – ответила Лола дрожащим от страха голосом. – И больше ничего.

– М-да… – согласился Маркиз. – Труп женский, свежезамороженный… неразговорчивый. То есть мы снова в тупике…

– Леня, я тебя очень прошу, – взмолилась Лола. – Закрой морозилку! Мне кажется, она на меня смотрит!

– Лола, при нашей профессии нельзя быть такой чувствительной, это мешает работать… – проворчал Маркиз, пытаясь вспомнить что-то очень важное.

– А если она смотрит! – жалобно повторила Лола. – Мне это действует на нервы!

– Ну ладно, я закрою… – смилостивился Леня, поняв, что важная мысль все равно ушла в глубину сознания и неизвестно, когда она снова вынырнет на поверхность. Он захлопнул крышку морозилки, щелкнув магнитной защелкой. – Ну что, тебе стало лучше?

– А она все равно смотрит!

– Лолка, ну что ты говоришь ерунду! – рассердился Леня. – Как она может смотреть, если я закрыл морозилку?

– Смотрит! Смотрит! – лепетала Лола. – Я боюсь!

– Да что с тобой происходит? – Маркиз проследил за Лолиным взглядом, посмотрел туда, куда был направлен луч ее фонарика, – и к своему удивлению, увидел блестящий глаз, выглядывающий из-под края морозильной камеры.

– Ну, теперь ты видишь? – зашептала Лола, вцепившись в его локоть. – Теперь ты мне веришь? Это глаз, глаз! Это ее глаз! Глаз Алены! И он на меня смотрит!

– Что-то вижу… – пробормотал Леня, высвободил локоть, наклонился и пошарил рукой под морозилкой.

– Леня, не трогай! – Лола снова вцепилась в руку компаньона. – Я не хочу это видеть!

– Да не бойся ты! – Маркиз протянул ей ладонь, на которой лежал какой-то блестящий предмет. – Ничего страшного…

– Я не смотрю, не смотрю… – бормотала Лола. – Я вообще закрыла глаза…

– И очень зря! – усмехнулся Маркиз. – Между прочим, очень симпатичный кулончик!

– Кулончик? – Врожденное любопытство Лолы взяло верх над испугом, она открыла глаза и опасливо взглянула на то, что лежало на ладони компаньона.

Это действительно был кулон. Небольшой кулон из серебра или мельхиора, представляющий собой доверчиво раскрытую человеческую ладонь, из середины которой пристально и внимательно смотрел голубой глаз.