Алмазные дни с Ошо. Новая алмазная сутра

– Бог мой, вы меня не узнали? Я же тот самый человек, которого вы отравили двадцать пять веков назад. Вы меня забыли, но я вас не забыл. Я здесь всего два дня. Я-то думал, что Греция стала более развитой, более человечной и стремится найти истину. Но мне грустно. Вот уже два дня моего пребывания здесь газеты пишут обо мне сплошную ложь, делая абсурдные выводы, не имеющие под собой никаких оснований.

Ошо только что покинул Непал, родину Гаутамы Будды, и теперь он был в Греции – на родной земле грека Зорбы.

Ошо:

– Зорба – это фундамент храма, а Будда – это сам храм.

Нового человека я называю Зорбой-Буддой. Я хочу покончить с шизофренией, с разделением на материю и сознание, на мирское и духовное, на земной мир и небеса. Я против разделения, потому что любое разделение – это раскол сознания, раскол внутренней сути. Личность, разделенная пополам, враждебная самой себе, своей собственной природе, безумна. Вот мы и живем в безумном мире. И здоровым этот мир может стать, только если прекратится разделение, если не будет раскола.

Зорба должен стать Буддой, а у Будды должно быть понимание и уважение своей основы. Корни могут быть и не очень красивыми на вид, но из них вырастают прекрасные цветы.

Ошо говорил и насчет вегетарианства.

– Люди, которые придерживались вегетарианства в течение многих столетий, – абсолютно миролюбивы. Они не ведут войн, у них нет крестовых походов и джихадов. Люди же, которые едят мясо, обладают меньшей чувствительностью, они более жестокие. Даже во имя любви они будут убивать, даже во имя мира они пойдут на войну. Во имя свободы, во имя демократии они превратятся в убийц…

– Мне кажется, что убивать животных для еды – это почти то же самое, что убивать людей. Ведь люди и животные отличаются только телами, формой, и, убивая их, вы разрушаете жизнь.

Ошо задавали много вопросов, связанных с проблемами детей и подростков. Это было очень странно, потому что в то время, как журналисты спрашивали у Ошо совета по воспитанию детей, правительство Крита намеревалось его арестовать, обвиняя в развращении малолетних. Кстати, именно такое обвинение было выдвинуто против Сократа двадцать пять веков назад{ Джульет Формен. Один человек против отвратительного прошлого всего человечества.}.

Ошо отвечал и на вопросы о СПИДе.

– Есть предположение, что СПИД – это проклятие бога за распущенность. А вы как думаете?

Ошо:

– Конечно, это проклятие бога, но не за распущенность, а за учение церкви о целибате, противоречащее человеческой природе, за то, что монахи живут отдельно от монахинь, потому что это тоже противоречит человеческой природе. Что остается делать беднягам – изобрести гомосексуализм. Гомосексуализм – это религиозная болезнь, и ответственна за нее церковь. Бог сам несет ответственность за нее. В христианстве вся троица состоит из мужчин: бог – отец, сын – Иисус и еще этот, непонятно кто – дух святой. Тут нет женщин, одни голубые. Подозреваю, что дух святой был любовничком бога.

Ошо говорил о том, что общество и священники врут нам в двух случаях: когда говорят про бога и про смерть:

– Бога нет. Смерти тоже нет. Вся эта так называемая духовная верхушка – кардиналы, епископы, архиепископы – все они единородные сыны одной ошибочной гипотезы. Они самые неразумные люди в мире. Они живут среди галлюцинаций («Новое отравление Сократа двадцать пять веков спустя»).

Реакция архиепископа Крита доказала, что все, что говорил Ошо о ханжестве священников, правда. «Если он не перестанет вещать, нам придется прибегнуть к насилию, – последовала угроза от архиепископа Димитриоса. – Кровопролития не избежать, если Ошо не покинет остров добровольно». Слова архиепископа процитировали все местные газеты, добавив, что он взорвет виллу или подожжет ее вместе с Ошо и его последователями.

Ма Амрито и серебристоволосая Мукта с пронзительными темными глазами отправились к архиепископу, чтобы уладить недопонимание. Когда они проходили мимо церкви, какой-то местный житель крикнул Амрито: «Ты – дьявольское отродье! Убирайся отсюда!» Епископ не пустил их к себе в дом, поэтому они стояли на пороге и пытались ему объяснить, что, прежде чем судить Ошо, нужно хотя бы его выслушать. На что епископ ужасно разозлился и закричал, краснея от гнева: «Прочь из моего дома».

К нам приехали Вина и Гьян. В Раджнишпураме они шили для Ошо одежду. Мы все трое с удовольствием занялись починкой его нарядов и шапок, которые были испорчены влажным воздухом Кулу.

К нам приезжало много друзей, и в доме царила атмосфера праздника. Но я не могла расслабиться. Однажды ночью мне приснился кошмар, будто мужчины влезают ко мне в комнату через окно, а в бухте рядом с утесом стоят корабли и от них исходит какая-то опасность. Я вспомнила, что именно с этого острова увезли Гурджиева, находящегося в коме после того, как в него стреляли. Меня преследовали неудачи. Я упала с лестницы и посадила себе огромный синяк на бедре, разбила несколько тарелок, а во время стирки сломалась машина: вода затопила весь пол, и меня сильно ударило током.