Алмазные грани

Определение обнажения в голове обросшего, и прямо скажем несколько одичавшего за недели экспедиции геолога, вызывает непременно ассоциации с далёким, как видение, женским образом. Это могло быть воспоминание о любимой или жене, или о однокурснице, которую разглядывал на лекции в университете, любуясь с заднего ряда открытой для взоров нежной шейкой, розовым ушком и завитками волос. В реальности обнажение, - как разрез хирурга, даёт доступ к внутренностям, в данном случае геологической структуры, и этим вызывает неподдельный профессиональный интерес геолога. Редко какой геолог пройдёт равнодушно мимо открытого взору обрыва или стенки разлома, на которых узор переслаивающихся и сложнейшим образом устроенных слоев горных пород способен многое рассказать внимательному и профессиональному взгляду.

Поисковые признаки – истинный материал, практически тропа к предстоящей находке, к открытию месторождения. Открыть месторождение для геолога, это то же самое, что открыть для себя любовь и таким образом два основных образа в геологии сходились в единый эмоциональный и информативный ресурс: обнажение, - как откровение и предмет восхищения, а обнаруженные поисковые признаки, - согласие, взаимность интереса и ответных чувств.

Иногда в дневниках, где-то на полях были наспех, остро отточенным карандашом написаны две-три строки стихотворения, фразы, пришедшие в голову в маршруте или на привале рядом с исследуемым обнажением. Это были не просто наспех написанные слова, это были откровения, эмоциональные всполохи раскрытой как книга души. Так порой появлялись на свет и суд равных по статусу первопроходцев стихи и песни о геологии и людях ей служащих. Так появлялись заветные строки для близких людей, которые иногда становились достоянием всех, кто душой принимал суть написанного.

«Люди идут по свету…»

И это действительно веришь в то, что

«…..это просто, очень просто, Для того, кто хоть однажды уходил. Ты представь, что это остро, очень остро - горы, солнце, пихты, песни и дожди».

Материал копился громадьем за период экспедиции и сразу разгрести его не было времени, не было сил и главное, не было интеллектуальной мощи всё осмыслить в одночасье. Для этого требовалось время долгих размышлений, сопоставлений и, порой, скорых как молния, догадок-озарений. Но в голове, при насыщенной работе, в бесконечных, как затяжной прыжок из выси, маршрутах, строился план будущего отчета, в котором будет создан, слеплен из отдельных фактов прекрасный материал и замечательные, складные, как песня, выводы о геологических перспективах исхоженной порой вдоль и поперек местности. Так рождались великие отчёты, как грёзы, как путешествия в глубину истории Земли, замыслы великих геологов, изложенные так стройно, так увлекательно, что порой из строго текста пробивался некий художественный смысл и дерзкий замысел, просящийся в будущее проект. Да, каждый геолог мечтатель, а еще писатель, художник и фантазер. И этого всего в нем имеется ровно столько, чтобы порой наощупь, часто на удачу выйти к огромной сверкающей скале, которая сплошь из чистого металла. Да, такой сон часто снился многим в сырой палатке после чекушки разведенного спирта, - огненной жидкости, что жжет душу также, как великая идея и великий посыл к открытию, смиряя на время огонь души и возмущение разума. А как без этого, если после переправы через шумливую стылую речку зуб на зуб попасть не может и колотит так, что, лязгая зубами можно прикусить язык. А еще когда кажется уже нет сил и только скрытый мотив, поставленная сверхзадача ведут тебя через полевой сезон.

Так соприкасаясь с выявленными фактами: замерами элементов залегания слоев, образцами горных пород, взятых по ходу замысловатого маршрута, в голове зрел и прорабатывался сознанием образ геологии здешних мест. Возникал образ искомого месторождения и представлялись, порой в деталях, схемы несметных природных залежей. Проявлялись вдруг бушевавшие здесь когда-то стихии, извержения магмы, подвижки, разломы, поднятия земной коры, вызванные всполохами земного катаклизма.