Алмазные нервы

— Курите, курите… Так вот, после того как в игру вошли люди якудза, начались гонки. К финишу мог прийти первым кто угодно, и здесь потребовалось второе ускорение — госпожа Энгельберт. Кстати, она была очень удивлена, когда узнала, что Игорь также действовал по нашему плану. А потом все складывалось самым удачным образом. Нам повезло, что Тодзи не нашел времени и желания распорядиться НЕРвами. Но теперь Тодзи мертв — поправьте меня, если это не так. Не знаю, каким образом эти НЕРвы попали именно к вам, но рискну предположить, что они попросту никому не нужны. Все участники добились того, чего хотели — устранения конкурентов, укрепления позиций, просто мести — и теперь довольны.

Мы, как видите, получили украденную у нас господином Кимом вещь. Вы — госпожу Энгельберт, плюс к тому я осмелюсь предложить вам некоторое денежное вознаграждение.

— Идите к черту, — сухо сказал я, бросив недокуренную сигарету на дорогое ковровое покрытие. Окурок зашипел и погас — специальная обработка. Даже тут не сумел им насолить.

— Что ж, это можно отложить на потом. Если вы имеете какие-то вопросы, задавайте.

— Где сейчас Игорь?

— У Шептуна. Свое разовое задание он выполнил, деньги получит позже, а Шептуну он понравился, и на здоровье. Игорь нам больше не нужен. По сути, у него даже не было легенды — он есть то, что есть.

— Что со Спрогисом?

— Господин полковник задержан пару часов назад за участие в перевороте.

Думаю, его разжалуют, может быть, посадят.

— Соколов?

— А вот тут я полный пас, — развел руками Мыльников. Судя по лицу, он действительно не врал. — Зачем вас хотели убить, зачем понадобился этот чертов андроид, зачем, в конце концов, вас пытались не пустить в Москву и мариновали у Ягера — ума не приложу. Разбирайтесь сами, если есть охота. Ягер, кстати, почти сразу после вашего визита укатил в Браззавиль, чего ему там надо — неизвестно. Вроде бы он работал на японцев, но на кого он только не работал… Это какая-то третья сила, Таманский. Подозреваю, что они предугадывали возможность вашего участия в игре с НЕРвами и решили вас безболезненно устранить. Но это только теория. Если узнаете правду — расскажите мне, пожалуйста, буду весьма благодарен.

— Вы меня переоцениваете, майор.

— А может быть, недооцениваю? Так или иначе, вы свободны, госпожа Энгельберт тоже, если вы решите возобновить разговор о вознаграждении, свяжитесь с господином Цурикатой или Добсоном…

Бородач учтиво кивнул — стало быть, он и есть Добсон.

— Идите к черту, — повторил я, поднялся и вышел. Ласточка вышла за мной.

В машине мы не разговаривали. Я высадил ее возле дома, вежливо попрощался и покатил к себе. Не могу сказать, что я чувствовал себя оскорбленным до глубины души, но что-то такое внутри ворочалось, кипело и вот-вот готово было выплеснуться. Меня использовали как пешку. Меня часто использовали как пешку, что было в порядке вещей, но на сей раз я был пешкой проходной, к тому же активно сбивавшей с дороги более сильные фигуры. Не говоря уже о других пешках, таких, как Тройка, Артем, Мартин.

Остановив «форд» у древнего телефона-автомата, я сунул в сканер свою карточку и набрал сложный номер с тремя паузами — специальная секретная линия, по которой мы с Шепом общались, не боясь прослушивания.

Шеп ответил сразу.

— Привет, Скример. Соскучился? Мы же только что расстались. У тебя все в порядке?

— Более чем. Нужно встретиться, Шеп.

— В «Алебастре»?

— Нет. Кафе «Турандот» на Вахтангова, время обычное. Очень важно.

— Есть.

Ну вот и все. До самого рандеву я усиленно накачивался спиртным во всех попутных забегаловках. В одном месте я подрался, в другом — наблевал на стойку и был вышвырнут вон. В результате в «Турандот» я вошел, изрядно покачиваясь, чем заметно поразил трезвенника Шепа. Обрушившись за его столик, я для начала перевернул подставочку с приправами.

— Прими антиалк, — сказал Шеп, брезгливо отстраняясь от растекшегося кетчупа.

— Н-нехочу, — промычал я. — Никчему щас…

— Прими. — Он бесцеремонно порылся у меня в кармане и запихал мне в рот капсулу. Через минуту я уже мог что-то соображать и даже улыбнулся прибежавшей прибрать на столике официантке.

— Теперь говори. — Шеп выглядел мрачно.

— Тебе нужны Алмазные НЕРвы? — спросил я без обиняков.

— Что?

— Алмазные НЕРвы, — повторил я. — Такие штучки, которые перевернули весь город кверху задницей. Из-за которых меня поимели, как младенца. Такие…

— Не дури, — перебил Щеп. — Без истерик. Что ты имеешь в виду?

— Да вот что. — И я бросил их на стол. Мгновение Шеп смотрел на НЕРвы остановившимся взглядом, потом накрыл их ладонью.

— Ты что? Ты их не отдал?

— Почему же? Отдал, вместе с футляром. Но почему-то все были уверены — и я, кстати, тоже, — что НЕРвы уникальны. Что Ким сделал только один опытный экземпляр. И никто не подумал, что экземпляров может быть два, три, пять, десять…

— Десять? Ты серьезно?

— Да нет. — Я перевел дух. — Если бы их и впрямь оказалось десять, я бы застрелился. Но там было два. Один сейчас находится в «Ультра Якузи», где радует взор господ Цурикаты и Добсона. Второй ты нежно держишь в руке, подозревая меня в обмане.