Алмазные нервы

Моя память, как в замедленном кино, начала прокручивать передо мной события прошлых дней. Все смотрелось под каким-то другим углом, с той точки знания, с позиций того опыта, которого я набрался за эти дни. Какие-то шестеренки закрутились во мне, протаскивая пленку с моими воспоминаниями через сознание… Эти шестеренки щелкали, потрескивали, словно продираясь сквозь паутину. Меня бросало то в жар, то в холод. Голова становилась то похмельно тяжелой, то немыслимо легкой. События странно перемешались, потеряли свою хронологическую последовательность, а взамен обрели какую-то другую систему, другой порядок, понять который не смог бы никто.

Я вздрогнул. Я очнулся. Кто-то внутри крикнул: «Стоп!» И машина, крутившая ленту моей жизни, остановилась. Я подошел к Тройке.

— Слушай, старик…

— А! — Тройка встрепенулся. — Ты чего? На тебе лица нет.

— Да? Возможно… У меня тут проблемы. Ты…

— Чего? Поплохело? — Тройка поднялся с пола и взял меня под руку, (Неужели я действительно так плохо выглядел?)

— Ну не совсем… В общем… Ты не удивляйся, у тебя что-нибудь есть? В смысле дурь какая-нибудь?

— Не понял. Ты ж вроде не ширялся…

— И не собираюсь начинать. Мне… Мне бы в себе поковыряться. Знаешь, без напряжения так… Чтобы со стороны взглянуть и… Ну ты должен знать больше моего в этих делах. Я не в плане кайф получить, я просто сейчас если не расслаблюсь, то погорю. Пробки придется выворачивать. А я когда с катушек скатываюсь, я не в себе становлюсь… Ну… Ну есть у тебя что-нибудь?!!

— Угу… — Тройка оценивающе на меня посмотрел. — Наполняй ванну. Есть у меня тут кое-что.

— А ванну зачем? — Я подумал, не впал ли Тройка в очередное «шутливое» настроение.

— Ванну… Помоешься. А то запылился… Да и втыкает эта штучка именно в воде хорошо. В теплой. Горячей особенно не надо. Давай. Я с тобой посижу, за этой штукой пригляд нужен.

Тройка вошел в ванну, когда я уже лежал по самые уши в воде. Было очень приятно, но то состояние, которое погнало меня за наркотиками, не прошло. Тройка на всякий случай спросил:

— Ты точно этого хочешь?

— Да. Я, может быть, даже не хочу, просто надо. Чувствую.

— Ну, как знаешь… Это смесь. Тут психоделики, галлюциногены и что-то типа релаксина. Действительно релаксина, а не той бурды, которую продают на каждом углу.

— А называется-то как? Помру и не буду знать от чего. — Я как будто шутил, но слова вырывались сами по себе, они уже принадлежали не мне, а тому, кто завладел моим телом.

— Называется… коктейль «Маэстро». Уверен?

— Уверен… — сказал я, принимая из рук Тройки небольшой вытянутый прямоугольничек со скругленными краями. Белый, с мелкой кристаллической структурой.

— Положи под язык и жди. Подействует не сразу… Так что еще можем поговорить и все такое.

Не знаю почему, но Тройка смотрел на меня с нескрываемым беспокойством. Я никогда не замечал в нем этого. Или никогда он не видел меня в таком состоянии.

Дрянь оказалась на вкус никакой. Совсем никакой. Казалось, что во рту растворяется кусочек пластмассы. Ну и черт с ней… Не во вкусе дело.

— Слушай, а чего тебя так разобрало? — спросил Тройка. — Я что-то не пойму.

— Я и сам не пойму. Точнее… Слушай, ты вот что испытываешь, когда на экран смотришь?

— Ты имеешь в виду путч?

— Да.

— Ну… Целую гамму эмоций. От…

— Не продолжай. Вот именно, гамму! А я ничего не испытываю. Даже равнодушия не испытываю. — Терпеть не могу выкладывать все, что на душе скопилось, но, кажется, даже на это сейчас мне было наплевать. — Знаешь, как будто это все дурное и бесталанное кино… Или модулирование реальности в компьютере. Не с нами происходит и вообще не с людьми. У тебя такое было?

— Было… — сказал Тройка тихо. — Когда отец умер. Он в морге лежал, а я рядом сидел… И ничего.

Ни слез, ни злости, ни сожалений. Ничего. Мать там убивалась, рыдала… А я сижу как истукан… А потом вдруг как зареву. Не оттого, что отца не стало, а оттого, что стало страшно этого состояния своего. И стыдно. И еще долго потом меня по всяким мозгодавам водили… Они что-то такое там бредили в своем ключе. Про подавление эмоционального тонуса, кривые выводили, графики. Активность каких-то долей мозга. А потом заявили, что это у меня просто от шока. Ну, как будто я предохранители пережег в один миг, даже не заметил. Защита подсознания. Мозгодавов у нас тут нет… Так что помоги себе сам. По крайней мере, постарайся. Спасение утопающих — дело рук самих утопающих.

— Тройка, ты вот мне скажи, зачем ты это все делаешь? Затеял это все зачем? Только честно. Мы, может быть, завтра-послезавтра на пули напоремся — и кранты.

— Помирать я не собираюсь. Рано еще. А про затеи… Ты имеешь в виду охоту за НЕРвами?

— Да. Все это.

— Хм… Мне самому НЕРвы-то и не нужны.

— Да я понимаю, они этому нужны, Антону. Зачем, правда, тоже непонятно. Без схем и документов в них никто не разберется. Государству это на фиг не надо, как всегда. Государство у нас само в себе и отдельно от народа. Знаешь, родители такие бывают… — Тройка кивнул. — Вот. А если с НЕРвами и разбираться, то только на госуровне. Если уж японцы не разобрались…