Алмазный эндшпиль

– Если Яша говорит, что у него дела, я не лезу к нему в душу, – немного смягчившись, ответил Моня. – Он будет завтра. Всего хорошего.

Ювелир повесил трубку, но через секунду она зазвенела снова.

– Сема, вызовите охрану! – вскипел Моня.

– Уже вызываю, но вы пока ответьте, чтобы этот звонок не дергал нам нервы, – попросил Сема.

– Что еще?! – взвыл Верман, схватив трубку.

Снаружи вздохнули.

– Моня, нам нужно с вами поговорить, – с напряженной вежливостью попросил говорящий. На этот раз Майя узнала голос Данилы-Кулька.

– Если у вас есть до меня разговор, приходите завтра.

– Это срочно. Пожалуйста! Только на пять минут! – упрашивал Данила.

– Нет.

– Только на минуточку! И мы больше не будем пить пиво у вас на заднем дворе.

– Черт с вами, – сдался Верман. – Но предупреждаю, если вы собираетесь меня грабить, наша охрана в соседнем здании.

Трубка истерически хихикнула.

– Нам только на минуточку… – повторил Кулек.

– Кой черт принес этих двоих на ночь глядя, – проворчал Моня и, шаркая, побрел к выходу.

Стоило ему отпереть дверь, как Повар с Кульком ввалились в салон.

Вид у обоих был диковатый и одновременно возбужденный, словно у гиен, которые завалили льва и теперь опасаются мести прайда. Данила нервно шмыгал и без конца потирал руки. Повар выглядел получше, но и он косился на дверь, будто ожидал погони.

– Так, ваша минуточка пошла, – брюзгливо известил Моня, сел и сложил пухлые ручки на коленях. – И шо вы имеете мне сообщить?

Данила полез во внутренний карман куртки, вытащил оттуда что-то размером с орех, зажатое в кулаке, и осторожно опустил на прилавок. Разжал пальцы – и на стекло выкатился продолговатый синий камень.

– В общем, это… – хрипло начал Кулек. – Это, короче, вот.

Данила беспомощно оглянулся на привалившегося к стене Повара, и тот почувствовал, что должен прийти приятелю на помощь. Но он так нервничал, что нужные слова не находились. Поэтому Коля ограничился подтверждением.

– Ага, – пробасил он. – Точно. Вот.

Несколько секунд Моня без выражения смотрел на камень. Затем поднял глаза на Данилу.

– Это что? – шепотом спросил он. – Что вы мне принесли?!

За его спиной Сема, как черепаха, вытянул голову вперед.

– Это «Зевс», – тщетно стараясь казаться спокойным, сообщил Кулек. – С выставки. Синий, значит, бриллиант.

Бисквит выпал у Майи из руки и мягко шлепнулся на стол. Моня шарахнулся от камня так, словно это была гремучая змея. Сема присвистнул.

Майя на цыпочках подкралась к двери и уставилась на камень. Действительно, синий!

– Врешь, – неуверенно предположил Верман.

Кулек не ответил.

– Так это – вы?!

Кулек потупился.

– Но как?! – заорал Моня. – Как вы, дебилы, смогли его украсть?!

Кулек с Поваром переглянулись, и Данила рассказал как. Незамеченная ими Майя сидела в кабинете, слушала и только диву давалась.

Они угнали старую «Газель», попросили знакомого помочь, и тот за небольшую плату согласился поработать водителем. Кулек без труда узнал, как зовут директора парка «Сокольники» и его заместителя, имеющего отношение к выставке, состряпал на компьютере липовое разрешение на непонятные работы и шмякнул печать из ластика. Документы ни у кого не вызвали подозрений, а фамилия «Куликов» и потертые костюмы электриков в буквальном смысле открыли для них двери павильона.

– Мы как рассудили-то, – объяснял взволнованный Данила. – Стрелять по сейфу бесполезно. По нам самим открыли бы стрельбу. Да и не пробьешь стекло, слишком оно толстое, сволочь. Тогда Повар говорит: а давай его целиком утащим, с сейфом. На фига, говорит, красть один бриллиант, если можно украсть в коробке?

– Странно, что вы весь павильон не утащили! – не выдержал Моня.

Данила шмыгнул и вытер нос рукавом.

– У меня был электрошокер. Я охраннику сунул бумагу, а сам его – тык в горло… Он и отрубился. Главное – все делать быстро, чтобы никто не спохватился. Мы так рассчитали, чтобы внутри не больше двадцати секунд. Иначе дело швах, засекут.

– Как вы достали бриллиант из сейфа? – полюбопытствовал Сема.

– Сейф сам треснул, пока мы его на шнуре тащили.

Им даже не пришлось ничего вскрывать, хотя они запаслись инструментами и автогеном. В том месте, где оторвалась железная ножка, по стеклу пошла трещина. Они расширили ее и вытащили свою добычу.

Кулек с Поваром ничего не боялись, когда обдумывали ограбление, не боялись, когда осуществляли его, и даже когда удирали по московским улочкам с бриллиантом, лишь хохотали над облапошенными придурками. Страшно им стало потом, когда они увидели новости. Парень-водитель сразу смылся, получив свою мизерную долю: он даже не знал, в чем участвовал. И Кулек с Поваром остались вдвоем. А третьим был «Зевс».

– Дуракам везет, – подытожил Верман, выслушав Кулька. – Ваше счастье, идиоты, что вас обоих там не пристрелили.

– Это был точный расчет, – самодовольно начал Кулек, но, заметив взгляд Семы, осекся. – Не, мы победители, реально! А победителей не судят.

– А что с ними делают? – ласково спросил Дворкин. – Как вы, голуби мои, видели свою дальнейшую жизнь с этим красивым камушком?