Алмазный эндшпиль

Выяснилось, что налетчики видели себя – отдельно, камешек – отдельно. Бриллиант они хотели продать через Яшу.

– Мы думали, сможем за деньги его сдать кому-нибудь. Он же диких бабок стоит!

Они действительно не подумали, что станут делать после ограбления. Единственной ниточкой, связывавшей их с ювелирным миром, был племянник Вермана. Кулек рассчитал так: Яшка найдет для них покупателя и за это получит свою долю. Двадцать процентов, все по-честному.

Но дозвониться до Яши они не сумели.

– Он знал? – прорычал Моня, привстав. – Знал о вашем плане?

Кулек испуганно затряс головой. Нет-нет, ни в коем случае! Они с Поваром опасались, что Яшка станет их отговаривать, и потому решили сообщить ему обо всем постфактум. Рассудили, что в этом случае Яше некуда будет деваться: не бросит же он друзей без поддержки, раз бриллиант уже у них!

Узнав, что племянник даже не догадывался об авантюре, Моня немного успокоился.

– Хорошо, – медовым голосом протянул он, – и зачем же вы пришли ко мне?

Кулек понимал, что юлить бесполезно. И честно признался, что после ограбления им с Поваром стало страшно. Они не могли дозвониться до Яши, не знали, что им делать с добычей, а услышав о том, что за их поимку банком объявлено вознаграждение, и вовсе перепугались.

Они боялись обратиться к знакомым, потому что были уверены, что те сдадут их с потрохами и бриллиантом. К тому же основная часть знакомых специализировалась на отъеме сотовых телефонов в ночных подворотнях. Кулек не без оснований предполагал, что синие бриллианты – это не их уровень.

И тогда они вспомнили про Моню. Вот кто станет их пропуском в мир больших состояний и сверкающих бриллиантов! Некоторое время Кулек и Повар всерьез обсуждали идею: зарыть бриллиант под верандой детского садика, а самим идти сдаваться на милость Верману. Но в конце концов тревога за их сокровище победила, и камень они потащили с собой.

Бледные, перепуганные, шарахающиеся от каждого прохожего и от собственной тени, они добрались до «Афродиты» и теперь понуро сидели перед двумя ювелирами, избегая глядеть на бриллиант.

– Сема, посмотрите внимательно на этих двух молодых людей, – попросил Верман. – Вы видите перед собой образцовых идиотов. Их можно помещать в музей мадам Тюссо, люди будут платить деньги, чтобы сфотографироваться с ними и выглядеть умными на их фоне. Запомните эти лица!

Кулек встрепенулся:

– Но камешек и в самом деле дорогой! Вы ведь можете продать его, правда? Возьмите себе сорок процентов. Нет, половину! А половину – нам. Верно, Коль?

Повар уныло кивнул. Он уже двадцать раз пожалел о том, что они решились стащить эту стеклянную дуру со всем содержимым. Одни проблемы от этого синего бриллианта.

Моня усмехнулся.

– То, что вы по умолчанию записали меня в перекупщики краденого, меня уже не удивляет. В свете ваших подвигов это выглядит совсем невинным. Я даже готов простить вам попытки втянуть нас с Яшей в это дело.

Кулек воззрился на него с подозрением: мягкость Вермана не сулила ничего хорошего.

– Шестьдесят процентов, – упавшим голосом предложил он.

Верман нехорошо засмеялся.

– Значит, я должен продать на загнивающий запад этот редчайший бриллиант и поделиться с вами по справедливости, так?

Повар кивнул. Кулек отчего-то воздержался.

– Хорошо, – согласился Моня. – Допустим. Даже если вообразить, что я согласился бы пойти на такое – только вообразить! Вы понимаете, что даже в этом случае ваш план все равно провалился бы с блеском?

Друзья переглянулись.

– Это почему? – рискнул осторожно спросить Повар.

Майя затаила дыхание.

Верман привстал со стула и набрал побольше воздуха.

– Потому что это – не бриллиант! – прогрохотал он, указывая на камень. – Дурни, это не он!

У Повара отвисла челюсть. Данила непонимающе глядел на ювелира. А Моня продолжал бушевать:

– Неужели вы, идиоты, не задались вопросом: почему редчайший камень стоимостью в несколько миллионов долларов стережет всего один охранник? Нет? Вам не пришло в голову, почему вы с такой легкостью украли его? Да потому что его толком и не охраняли! А почему его толком не охраняли? Потому что не видели в этом смысла! А почему не видели смысла? Да потому что НИКТО! НИКОГДА! НЕ ВЫСТАВЛЯЕТ! НАСТОЯЩИЕ! КАМНИ!

Моня выдохся и упал на стул. Дворкин сочувственно покивал, глядя на окаменевших приятелей.

Изо рта Повара вырвался жалкий писк:

– Как?!

– Верман, не вставайте, я им объясню, – Дворкин лучился добродушием.

И объяснил. Владельцы дорогих украшений или драгоценных камней давно отказались от практики выставлять свои сокровища на всеобщее обозрение: слишком уж велик риск ограбления или кражи. Как ни пытайся обезопасить себя, воры и грабители идут на шаг впереди. Но самое главное состоит в том, что зрители все равно не в состоянии понять, какой именно камень им показывают.