Алмазный эндшпиль

– Да! – Верман внезапно вскочил и потряс кулаком. – Именно черт, а не кто-то другой! Боже мой, боже мой… Я все поставил на этот бриллиант! Такая невероятная, счастливая случайность, что он достался именно тогда, когда был нужен… Я решил, это знак судьбы! Само провидение желает, чтобы мы спаслись! Разве появление «Француза» можно было истолковать как-то иначе?! Ведь он пришел сам, когда его не ждали, и достался нам буквально даром! А Краузе? Он как будто предчувствовал, что я сообщу ему о бриллианте – сразу сорвался и прилетел сюда. Волна успеха, вот как это называется! Нас бы вынесло этой волной так далеко от Хрящевского, что он мог бы лишь кусать себе локти, но Вермана с Дворкиным ему было бы уже не достать! И проиграть – сейчас, в двух шагах от победы?!

Моня в отчаянии ударил пухлым кулаком по витрине и сам взвыл от боли.

– Это Краузе, Краузе, больше некому! – тряся ушибленной рукой, приговаривал Верман. – Больше никто не знал. Проклятый немец! Фашист! Мерзавец! Не зря он вчера старался вытянуть из меня все подробности! О-о-о, если бы я только догадывался! Я бы прикончил его там, в кафе, этими же руками!

Моня потряс перед собой короткими толстыми ручками. Это выглядело смешно, но ни Антон, ни Майя не улыбнулись.

Ювелир забегал кругами по салону в лихорадочном возбуждении.

– Краузе, Краузе, Краузе… – твердил он, словно ненормальный. – Вот кто во всем виноват! Когда мне позвонили и сказали, что Сема у них, я сразу все понял! Моня Верман совсем не такой глупец, как думают некоторые. Нет, черт возьми, он вовсе не такой глупец! Он гораздо хуже, чем глупец! – закончил Верман упавшим голосом.

Он резко оборвал свой бег, встал как вкопанный и закрыл глаза.

– Моня, – робко позвала Майя. – Моня, скажите… Что хотел от вас Хрящевский?

Верман криво улыбнулся:

– А как ты думаешь?

– Перекупить камень?

Ювелир открыл глаза, убедился, что Майя спрашивает всерьез, и демонически расхохотался.

– Перекупить?! Перекупить?! Господи, Марецкая, в каком мире ты живешь?! Я тоже хочу в эту волшебную страну, где бандиты покупают драгоценные камни у бедных ювелиров! Как бы счастливо мне жилось там…

Он доплелся до стула и мешком осел вниз, повторяя: «счастливо, счастливо».

Антон подал голос:

– Хрящевский не покупает то, что можно взять.

– Вот именно, – с горечью подтвердил Моня. – Поэтому он хочет, чтобы я просто отдал камень ему.

– Как – отдал… – обескураженно проговорила Майя. – А что взамен?

– А взамен он выпустит Дворкина целым и невредимым.

Майя уставилась на него в надежде, что это была глупая шутка. Но Верман и не думал шутить.

– И вы сидите и ждете? – поразилась она. – Вместо того, чтобы уже писать заявление в прокуратуру?! Моня, вы что! Надо действовать, немедленно! Вашего Хрящевского прижмут к ногтю как обычного уголовника, которым он и является! Это серьезное преступление, и на этот раз он не отвертится.

Верман с надеждой поднял голову.

– Записи с камер наблюдения, наши показания, – воодушевленно продолжала Майя. – Этого будет вполне достаточно, чтобы завести дело и найти похитителей. Послушайте, ваш великий и ужасный Хрящевский сам себя подставил!

– И как же он себя подставил? – скептически хмыкнул Антон.

Майя осеклась.

– Мы ведь с тобой видели… – пробормотала она.

– Мы с тобой видели, как два человека увели Семена Львовича с собой. То же самое видели и камеры наблюдения. Сема шел сам, его не волочили силком. Но даже если бы и волочили – при чем здесь Хрящевский? Как ты собираешься связать похищение с ним лично? Допустим, следственная группа быстро выяснит, кто были те двое, что увезли Сему. Только предположим, хотя выяснить это не так-то просто – номера на машине наверняка липовые. И что потом?

– Но ведь Моне звонил Хрящевский и предложил камень в обмен на Сему! Что это, как не требование выкупа?

Майя посмотрела на Вермана, ожидая подтверждения своим словам. Но, к ее ужасу, Моня печально покачал головой.

– Конечно, вам звонил не сам Хрящ, – утвердительно сказал Антон.

– Конечно, нет, – вздохнул тот. – Понятия не имею, кто разговаривал со мной. Но точно не он.

Антон пожал плечами:

– Я так и думал. Хрящевский никогда бы не подставился так глупо.

– Но это наверняка его помощники!

– Ну и что? Он заявит, что впервые слышит о похищении, а инициатива его подчиненных не имеет к нему никакого отношения. Так уже было, когда установили, кто застрелил Севу Алмазного. Исполнителя-то нашли и даже взяли живым, но связать его с Хрящом не удалось – не набралась доказательственная база.

Майя не нашлась что ответить.

– А Сева между тем остался лежать с дыркой в голове, – со значением добавил Белов.

Верман вздрогнул.