Алмазный город

Это случилось, когда ей только исполнилось шестнадцать, через год после первого убийства. У Аины тогда было больше уверенности в себе, чем здравого смысла. Она уже разобралась, на каких улицах в основном барыжат наркотиками, а на каких – главным образом обчищают карманы; уже начала включаться в цепочку по сбыту сырых алмазов; и вообще уже познакомилась со всем разнообразием косинских человеческих типов: кто тут наемный боевик, кто просто головорез и отморозок, кто работает на организованную банду, кто наркоман, кто сутенер, кто инозен, кто работорговец, кто тупо ворует, кто занимается всем понемножку. Со всеми этими познаниями, умноженными на профессиональную подготовку у Коля, девушка чувствовала себя неуязвимой.

Чувствовала она себя так до тех пор, пока в один прекрасный день не свернула в какой-то переулок и не увидела там, как высокого парня, с виду года на два старше нее, одолевают в драке трое противников. Парень явно был не из желторотых, тертый калач, но в стволе его, пристегнутом к поясу, видно, кончились патроны, поскольку он не делал никаких попыток пустить его в ход. Иного оружия у него, судя по всему, не имелось – между тем каждый из врагов запасся и ножом, и кастетом. Аина сперва подумала: как это глупо и неосмотрительно – брать с собой только одно оружие, а потом кровь на его лице и ладонях вдруг задела в ней некую струну, которую вообще-то редко что могло задеть. Слишком уж он юн и слишком полон сил (прямо как она сама), чтобы вот так вот по дурости погибнуть от рук троих трусов, положившихся, как говорится, на число, а не на уменье. Мгновенно приняв решение, она вывела из строя двоих, прежде чем те успели понять, что происходит. Третий, однако, успел всадить ей лезвие в бок. И она убежала, оставив спасенного парня разбираться с ним самому. Следовало, конечно, немедленно вернуться в Хайм, чтобы обработать рану, но инстинкт самосохранения отдал другой приказ: в критической ситуации – прячься в единственном на весь Косин месте, где ты чувствуешь себя по-настоящему в безопасности. На крыше дома твоего.

Там она и улеглась – истекать кровью и задыхаться в хрипах. Но юноша, которому она помогла, не заставил себя ждать – появился буквально через несколько минут. Появился – и уставился на нее взглядом гневным, тревожным и веселым одновременно.

– Как ты меня нашел?

Он кивнул на кровоточащую рану:

– По кровавой дорожке.

Прошло немало времени, прежде чем они подпустили к себе друг друга – он не мог постичь, зачем она за него вступилась, она не понимала, зачем он последовал за ней. Но в конце концов парень помог Аине промыть и перевязать рану, и неделю спустя, случайно столкнувшись в баре, они уже болтали легко и увлеченно, как друзья детства после долгой разлуки.

…Теперь Аина просто сказала:

– Спасибо, что пришел, – и в очередной раз подивилась про себя: чем она заслужила такого друга, как Тео.

– Мне понятно, почему ты, чуть что, сюда прибегаешь, – заметил он, присев рядом. – Я вот тоже все еще злюсь из-за смерти отца. Он не хотел занимать ничью сторону в той дурацкой войне, все, что ему было нужно, – это нормальная работа. Но война все же началась, и бароны, на которых он работал, заставили его встать под ружье. И что еще оставалось делать, если не хочешь потерять эту самую работу? Но вот теперь отца нет, а по железной дороге, которую он строил, бегают поезда. И возят Стальных баронов, пославших его на смерть. Сама знаешь, как там вышло. Бароны утверждали, что у них столкновение с инозенами. Но большинство семей тайно поддерживали обе стороны. Кто это придумал, что надо обязательно делать выбор между верой и работой?

– Точнее говоря, большинство никого не поддерживало. И попало под раздачу. Погибло между молотом и наковальней, – уточнила Аина.

– Ну или так, – согласился Тео, покачав головой.

Наступило молчание – только ветер монотонно свистел в ушах.

– И вот теперь войны нет, а я лично все равно чувствую себя как на передовой, – продолжил юноша. – Всю жизнь наблюдал, как других ребят затягивает в уличные шайки и контрабандные схемы, и все думал – ну я-то поумнее буду, на крючок не попадусь. Мои предки в Линаше с соколами охотились, там это считалось одной из самых почетных профессий. И мне даже в страшном сне не приснилось бы заняться чем-нибудь нечестным, я уж не говорю преступным, разве что жизнь совсем припрет и не оставит выбора. И вот отец погиб. Мои карьерные возможности после этого, мягко сказать, сузились… В общем, с нынешней работенкой по крайней мере никакой Стальной подлец не держит меня за горло и не грозит уморить мою семью голодом, если я не стану плясать под его дудку.

Аина долго ничего не отвечала. Мысли путались в ее голове. Убивать или быть убитым… Магия или промышленность. Две вещи несовместные. Существовать одновременно они не могут – сталь и дым заводских труб не терпят нюансов.

– И когда ты понимаешь, что выбора нет: или такая работа – или никакой, – медленно проговорила она, – то и это еще не все. Приходится бороться даже за нее. Просто бросить ее, если стало слишком трудно, не получится.