Алмазный Меч, Деревянный Меч. Том 1

– Когда воля Каменного Престола будет исполнена, не возбранится тебе, доблестный, в одиночку спуститься сюда и перебить всех тварей, здесь скопившихся. Но пока...

– Никакой Каменный Престол не заставит Вольного забыть о чести, – немедленно обиделся Кан.

– А что требует твоя честь, чтобы отдавшиеся под защиту Вольного разделили его участь, отвернись удача в сражении? – спокойно возразил Сидри. – Без твоей помощи, Кан, я не могу дойти до цели. Проводи меня до оговоренного места, и – клянусь Престолом! – я дам тебе заклятье, открывающее вход. Сможешь вернуться сюда и следовать путём своей чести. Я серьёзно.

Кан обиженно сопел и хмурил брови.

– Хватит вам, – вступила Тави. Побледневшая и серьёзная, она ходила вокруг коней, последний раз проверяя каждую связочку настороженного заклятья. – И ты, Сидри, прав, и ты, Кан, тоже. Вольные не бегут от опасности, они встречают её грудью, и оттого опасность сама страшится их. Но Вольные и не подвергают излишнему риску доверившихся их силе. А потому надо как можно скорее справиться с делом, после чего заняться теми, кто заставил нас свернуть с торного пути!

– Слова истинной Вольной! – одобрил воин.

– Вот и хорошо, а теперь не дуйтесь друг на друга, а оттащите-ка на всякий случай подальше вещи...

...Как всегда, это походило на внезапный удар невидимого хлыста. Тави скрипнула зубами – не показывать же свою слабость перед гномом!..

Смертный Ливень накрыл Хребет Скелетов.

* * *

Не слишком далеко и от славного Хвалина, и от взметнувшейся в хмурую высь Царь-Горы по дымящейся взрытой земле упрямым дёргающимся шагом тащилось, положив на плечо древний двуручник, удивительное существо, прозванное Хозяином Ливня.

Оно сочилось злобой. Злоба была его кровью, его сердцем, мозгом, желудком и печенью. И сейчас, когда добыча исчезла, казалось мне, он должен вот-вот лопнуть от распиравшей его ненависти или, по крайней мере, начать крушить всё вокруг...

Однако этого не случилось. Что-то ворча, чудовище выбралось из громадной ямы.

Все мои труды пропали даром. Более того, струи Ливня устремятся теперь к обиталищам тарлингов, те придут в бешенство... воистину, Хвалин ожидает жаркое предзимье.

Моё заклятье гасло. Я видел происходившее глазами Агаты, девочка угодила в руки Радуги, да ещё и к этой полубезумной Сильвии. О, да, чертовка невероятно талантлива, но при этом – столь же своенравна и своевольна. В своё время она добралась даже до меня – в неполные-то двенадцать лет!

Всё, что я мог – это уронить голову на руки, закрыть лицо и тяжко вздохнуть.

Кара ещё не избыта. Моей силе положены строгие пределы. Я могу видеть, но не могу изменять. Я могу слышать, но бессилен спасти. Радуга страшится меня, но знает – в пределах своих башен она почти всесильна. Даже я не могу достать её там.

Но, во имя Заточившего меня, что же это за страх – Хозяин Ливня? Откуда он взялся и чьей волей сотворён? В мире либо действует ещё одно, по меньшей мере равносильное Радуге, сообщество чародеев, либо мы столкнулись с чем-то совершенно неведомым. Ах, какой же это соблазн – пустить в ход доступные мне заклятья познания, извлечь все, что возможно, из видения несчастной девочки-Дану, заполнить новые страницы моей летописи, занеся на них то, чего не лицезрел ни один из моих предшественников; но Агата в беде, и, раз начав её спасать, я уже не могу остановиться. Незримые, но крепкие нити связали нас с ней; спасаемого и спасающего соединяет куда большее, чем может показаться, и зачастую тот, кто спасает, потерпев неудачу, тоже гибнет, не в силах перенести гибели спутника.

Так и со мной. Только теперь я с ужасом начинаю понимать, что невольно вложил в это слишком много сил. Я чересчур уж вольно обошёлся с магией этого мира. А здешние хозяева такого не прощают.

Хозяева – это, конечно, не Радуга и не мельинский мальчишка на троне. Незрячие, нерассуждающие, они властвуют над потоками магии, что способны испепелять континенты и превращать моря в безводные выжженные пустыни. Не они заточили меня в сие узилище; но в их власти слепой яростью своей помериться с тем, чье имя не произношу даже я.

Мне ничего не осталось делать, как резким, отозвавшимся болью во всём старом теле усилием разорвать видение.

Бреди своей дорогой, Хозяин. Многажды разворачивалась она перед тобой; обильна была жатва. Надеюсь и молю всем оставшимся у меня, что ты не завернёшь в Хвалин. Чтобы разрубить поставленный девятью магами Арка щит, нужны воистину сверхчеловеческие силы. Не знаю, кто из смертных и бессмертных волшебников способен на такое. Не знаю.

* * *

В низком сводчатом подвале было до невозможности дымно. Жгли ароматный вереск; бросали в огонь пахучий тимьян; дорогой кореандр; корни тайных трав, что растут лишь в пределах Бросовых земель; сочащиеся драгоценной вязкой смолой чурбачки Дерева Слёз; широкие золотистые листья многосмертника; и ещё многое, многое иное.