Алмазный меч, деревянный меч (Том 2)

Улицу перед надвигающимися стражниками и горожанами мгновенно перекрыла стена щитов. Длинные секиры заброшены за спину, из коротких ножен выхвачены мечи, сделанные в подражание гладиусам легионеров, только еще шире и толще у обуха. Над плечами гномов поднялись арбалеты – стрелки разряжали оружие, не целясь, каждый болт находил цель.

С чердаков и крыш полетели и ответные стрелы, однако их оголовки в подавляющем большинстве лишь бессильно скользили по выкованной в подземных кузнях броне.

– Arghei, Ypud! – Сидри размахнулся коротким мечом.

Гномы с ревом повалили за ним, и стражники невольно попятились. Мелькнуло несколько пилумов, брошенных дрогнувшей рукой, – вес завязли в щитах, однако гномы словно бы и не заметили этого. Одним броском преодолели отделявшее их от стражников расстояние, и…

…Сотник успел ударить только один раз. Невысокий широкоплечий крепыш в черной богато инкрустированной броне, небрежно отбил его выпад, ударил щитом в щит, и бок человека пробило что-то тупое, раздирающее внутренности, ломающее кости…

Меч Сидри прошел сквозь кирасу и кольчугу под ней, не ощутив никакого сопротивления.

Несколько мгновений спустя толпа, оставив десятка два трупов, бросилась врассыпную. Весь боевой задор пропал бесследно – надвигавшиеся неумолимо, точно смерть, ряды гномов внушали почти что священный ужас. Стрелы подземных воинов собирали обильную жатву.

Визжащее и воющее человеческое стадо докатилось до небольшой ратушной площади. Ратуша была уже покинута, судьба небогатой городской казны никого не интересовала. Люди давились у восточных и южных ворот, норовя выбраться из каменной ловушки так и не защитивших стен. Сидри и его отряд взялись за прежнее – убивать тех, кто не успел или не смог сбежать, и поджигать дома один за одним.

За все время боя гномы не потеряли убитыми или ранеными ни одного воина.

На ратушной площади стоял небольшой храм, церковь Спасителя; на колокольне ударили в запоздавший набат. Сидри вывел к храму совсем небольшой отряд, не более десятка – да и куда больше, хумансы бегут, теперь важно не упустить очень уж многих; ага, храмина, высокие двери, покрытые каким-то жалким подобием резьбы, внутрь, внутрь, внутрь!

Тяжелые створки оказались незаперты. Десятка три хумансов сгрудилось перед раскрашенными досками в дальнем конце вытянутого зала. Хнычут, о чем-то просят.., просят своего Спасителя спасти их жалкие душонки… Ну ничего, сейчас вы узнаете, что такое гномий топор!

Сюда по большей части сбежались бабы с ребятишками. Сидри с ходу, не остужая сердца, надвое перерубил какую-то девчонку, судорожно прижимавшую к груди малыша, шагнул через распластавшееся в крови тело, глянул вверх…

Простые раскрашенные доски. Намалеван лик какого-то худосочного хуманса с тощей бороденкой (имей такую любой, даже самый захудалый гном – удавился бы от позора!), намалеван кое-как, живописец, верно, был никудышный, все какое-то плоское, коричневое, тупое…

Но вот отчего же живут глаза на этой размалеванной доске? Отчего глядят с болью и еще с каким-то непонятным, бередящим душу предупреждением?..

«Тьфу, пропасть! – подумал Сидри. – Привидится ж такое».

Он тряхнул головой, отгоняя видение.

Однако оно не пропадало. Глаза на деревянной доске жили по-прежнему.

А в ушах гнома внезапно прозвучало: «Ей, гряду скоро!»…

– Что встал, Сидри? – окликнул его кто-то из спутников. – Зажигаем здесь все – и пошли!

Сидри вновь тряхнул головой. На сей раз помогло. Словно внезапно налетевший блеск Алмазного Меча напрочь смыл недоброе видение.

Быстро посдирав иконы со стен и устроив из них костер, гномы ушли, оставив на полу изрубленные тела хумансов.

***

Запряженная тараканами упряжка оказалась куда как скора. Тави и представить не могла, что они с Акциумом пронесутся через пол-Империи за считанные часы. Над миром едва-едва занялось утро, а экипаж мага уже стоял у ворот Мельина.

Тави открыла рот. И закрыть его оказалась уже не в силах.

Великого города больше не было. В изгибе реки – лишь черные руины, окруженные кольцом устоявших каменных стен. Да торчат, словно гнилые зубы, закопченные башни магов. Черный Город погиб весь, начисто. Белый удалось местами отстоять, но и там хватало разрушений. Жители поспешно уходили – на пепелище делать было больше нечего, и не нашлось никого, кто возглавил бы желающих вновь отстроиться на старом месте. Утром Тави и Акциум застали уходящие прочь от Мельина последние караваны погорельцев. Нагруженные жалким скарбом, все таща на себе, они шагали и шагали – кто на восток, кто на запад, но большинство – на теплый юг. И бессмысленно было хоть что-то спрашивать. Горе поглотило выживших без остатка – мало оказалось тех, кто не потерял родных и близких в разожженном схватившимися силами пожаре.

Кто ж мог знать об адресованной Патриарху Хеону записке Императора, где, помимо всего прочего, имелись слова: «зажигай город»? Люди привычно винили во всем Радугу.