Алмазный тигр

Это была едва ли не самая любимая фотография девушки, та, где ее бабушка была снята на фоне пологого холма, усеянного темными, странного вида камнями. Вокруг росли акации, образующие настоящие заросли. Справа от бабушки стоял высокий мужчина и страстно смотрел на нее. С помощью Коула Эрин смогла установить, что многие из снимков были сделаны в одном и том же районе Бриджетс-Хилл, хотя фотограф использовал для съемки различные ракурсы и расстояния. Одна из фотографий запечатлела белую женскую юбку, взметнувшуюся вверх от ветра. Сама женщина взобралась на невысокий утес, и ее наряд на фоне неба издалека казался огромной звездой. Эрин подумала: «Интересно! Наверное, фотограф был чем-то занят, и бабушка, воспользовавшись случаем, решила сама выбрать необычное место для съемки:

— А это кто? — спросила Лай.

— Моя бабушка.

— А мужчина — твой дедушка?

Эрин пожала плечами.

— Понятия не имею.

— Они сейчас живы?

— Нет.

Китаянка, еще раз взглянув на снимок, перевела взгляд на Эрин, затем вновь уставилась на фотографию. Некоторое время спустя, удовлетворив свое любопытство. Лай отвернулась.

— Человеческие тайны сами по себе ничего не значат. Важны только те, с помощью которых можно приобрести влияние и власть, — сказала Лай и, не интересуясь мнением Эрин, направилась к выходу из комнаты. Возле двери она обернулась и добавила: — Открывать тайны мертвецов — бесполезное занятие. Мертвых нельзя подчинить себе.

Эрин удивленно вскинула голову, однако китаянка вышла так же неслышно, как и вошла. Почувствовав явное облегчение, Эрин углубилась в изучение полюбившейся ей фотографии. Когда-то люди, запечатленные на ней, были совсем молодыми, полными жизненных сил. Они стояли на пороге важных решений, которые должны были определить их судьбу и судьбу их потомков. Она вновь перевернула фото и прочитала слова на обороте: «Кто-то любит ради серебра и злата, мы же любим по сердечному влечению».

Эрин, не отрывая взгляда от этих строк, опустила в сумку руку и вытащила сложенный экземпляр «Заморочки». Расправив листы, она положила их рядом с фотографией. Неожиданно ей в голову пришла невероятная мысль, и у Эрин даже мурашки побежали по спине.

Когда к столу подошел Коул, Эрин была поглощена очередным изучением строк «Заморочки»

— Упражняешься в мазохизме? — поинтересовался он, поставив для нее на стол чашку горячего кофе.

Эрин подняла голову. В рассеянном свете под тентом глаза Эрин лучились такой чистой зеленью, что Коул не мог не залюбоваться ею. Никогда он не видел ничего более восхитительного, даже зеленый алмаз по своей красоте не мог сравниться с глазами девушки.

— Интересно, изменяется ли почерк человека на протяжении всей жизни? — спросила она.

— В основном все изменения происходят до двадцати пяти лет. Потом вряд ли. Если, конечно, человек не заболевает, не спивается, не получает какого-либо увечья. А почему ты спросила?

— Я думаю, слова на обороте этой фотографии написаны рукой Эйба.

Коул подошел и принялся сличать стихотворную рукопись с надписью на фотографии. Чем дольше он сравнивал, тем более убеждался в правоте догадки Эрин. Многие буквы были настолько похожи, что нельзя было списать это на стиль почерка викторианской эпохи.

— Не исключено, — сказал он наконец. — А какое все это имеет значение?

— Я и сама пока еще не знаю. Просто мне показалось странным, что дед всегда таскал с собой фото, подписанное рукой Эйба.

Коул хмыкнул.

— Ничего особенного и странного, если они спали с одной и той же женщиной.

— Что?!

— Ой, только не надо такого удивления, не надо. Может, они тебе и родственники, но ведь прежде всего они были нормальными живыми людьми со всеми слабостями. Она не первая женщина, имевшая связь и с одним, и с другим братом.

— «…Хозяйка лжи…» Так ведь, кажется?

— Вот именно.

— И в таком случае это объясняет, почему они оба уехали в Америку.

— Да, действительно. Особенно если она в тот момент была беременна от другого.

Эрин возмущенно посмотрела на Коула.

— Ну, это маловероятно, как мне кажется.

— А почему, собственно, и нет? В те времена аборты делались дедовским способом, о контроле за рождаемостью никто не слыхивал. А похоть всегда была похотью, еще со времен Адама и Евы.

— У тебя весьма странное мнение о женщинах, должна сказать.

— Как у тебя о мужчинах, если уж на то пошло.

Не отвечая Коулу, Эрин повернула фото и вновь принялась разглядывать выцветшее изображение.

— Это, наверное, известняк? — спросила она, указав на камни странной формы. Некоторые из них доходили до колен, другие торчали выше головы Бриджет Маккуин Уиндзор.

— Должно быть.

— А вот это?

— Думаю, что тоже известняк.

— А может, это и есть «моря мертвого кости»?

Коул крякнул.

— Когда делались эти снимки, Эйб был занят поисками воды для домашнего скота. Алмазы в ту пору он еще не искал.

— И все же интересно, где были сделаны эти фото.

— Почему?

— Да потому, что это очень похоже на настоящий высокий холм, каких я тут вроде не встречала, — мрачно пояснила Эрин. — Хотелось бы взобраться на его вершину и оттуда взглянуть окрест.